— Почему? — я не уточняю, и она прекрасно понимает, о чем я говорю.
— Я не могла позволить твоему семени укорениться в ее теле, — она опускает руки мне на плечи. Я продолжаю наблюдать за ней, желание прикончить ее здесь и сейчас переполняет меня. Но не сейчас...
— Поэтому ты решил отравить ее.
— Конечно. И раз она умерла… — улыбка играет на ее губах.
— Она жива и здорова, мама, — сообщаю я ей, и ее черты превращаются в жестокий гнев. — То же самое нельзя сказать о тебе, однако, — я встаю, обхватываю пальцами ее запястья и тащу ее к столу в центре. Только когда она видит кандалы на столе, начинает сопротивляться.
Но уже слишком поздно.
Касаюсь тыльной стороной ладони ее щеки, и она отшатывается назад, натыкаясь на стол. Мгновенно растерявшись от пощечины, она даже не шелохнулась, когда я приковал ее ноги к столу, по одной в каждом углу.
То же самое делаю с ее руками, и впервые я вижу на ее лице настоящий страх.
— Видишь ли, мама, мне стало известно обо всем, что ты делала с Аллегрой, и, — даю этому слову дойти до конца, прежде чем продолжить, — я недоволен.
— Эта сука заслужила это! Как такая, как она, может быть с кем-то вроде тебя? Моему прекрасному мальчику нужен кто-то намного выше, а не нечто среднее, как она, — она выплевывает слова, и я начинаю видеть корень ее ненависти к Аллегре.
— Хм, и кто же это может быть? Тот начальник, о котором ты говоришь? — я притворяюсь любопытным, делая шаг назад от стола, оценивая ее. Ее конечности расставлены в виде буквы X, платье задрано на бедрах, что, несомненно, поможет моему плану.
Око за око.
На ее лице появляется маниакальная улыбка, и я уже могу предвидеть ее ответ.
— Я! Я родила тебя, поэтому ты можешь быть только моим. Нет никого достойнее.
— Действительно, — говорю я, с отвращением вспоминая, какое право она имела на меня и мое тело. — Поэтому ты все время пытался трахнуть меня во сне?
— Не то чтобы тебе это не нравилось, — поднимает она бровь. — Я до сих пор помню вкус твоей спермы у себя во рту, — она издает ртом истошный звук, и мне уже хочется достать пистолет и застрелить ее.
Еще нет!
— Ты больна, — я качаю головой в недоумении.
— Представь, какие у нас могут быть идеальные дети! — она продолжает болтать, из ее рта вылетает еще больше абсурда.
На данный момент я могу только предположить, что она либо самое развратное существо на земле, либо просто психически ненормальная.
А может, и то, и другое.
Достав свой телефон, я набираю номер Неро.
— Заходи, — говорю я ему, и вскоре он появляется из потайной двери склада с двумя небольшими клетками. — Я всегда знал, что когда-нибудь убью тебя, мама, — небрежно обхожу ее стол, и она недоверчиво смотрит на меня. Она совершенно не представляет, что ее ждет. — Я сдерживался только из-за своих сестер, хотя ты никогда не была для них образцовой матерью. Но ты не должна была прикасаться к Аллегре, — цокаю я, когда останавливаюсь рядом с ее головой. — Понимаешь, для тебя она может быть обычной, но для меня она — все. — Ее глаза расширяются от моего ударения на слове «все».
— Ты не можешь так говорить, — шепчет она, и впервые в ее чертах появляется опустошение.
— О, но я говорю, — дарю ей полуулыбку, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо, и это означает, что я не проявлю никакой пощады. Я слышу ее крошечный вздох, и она, должно быть, понимает, что я говорю серьезно.
— Но твой отец... он не позволит, — пролепетала она, и я могу только усмехнуться.
— Насколько всем известно, ты сейчас летишь на Сицилию в длительный отпуск. Неужели ты думаешь, что мой отец когда-нибудь вспомнит о тебе? Конечно, будет несколько открыток тут и там, но в остальном ему будет все равно, что ты уехала.
Она бледнеет от моих слов, в основном потому, что знает, что я прав. На протяжении всего их брака он не скрывал ни своих многочисленных романов, ни любовниц, ни того факта, что он просто не утратил любви к ней.
— Я покажу тебе, каково это — застрять в своей шкуре, не имея никакого контроля над тем, что происходит с твоим телом. И не думай, что я не испытываю к тебе привязанности, — добавляю я, и в ее глазах появляется искра, которая тут же гаснет, когда я заканчиваю свое предложение. — Я потратил много времени, думая об идеальном способе прекратить твое существование. Конечно, у меня было больше десяти лет, чтобы детально продумать, что бы я с тобой сделал. Но это? — я наклоняю голову в сторону, где стоит Неро. — Это для Аллегры, с любовью.
Я встаю и, прикурив сигарету, отдаю первые приказы.