— Думай, что хочешь, Влад. Честно говоря, мне все равно, — пожимаю я плечами, делая невозмутимый вид. — Ты бросил меня, а он был там, чтобы собрать осколки. Можешь ли ты винить меня? — я поднимаю бровь, ожидая, пока его логический ум все осмыслит.
Его выражение лица меняется на глазах, глаза расширяются от ужаса, и я получаю подтверждение того, что он мне верит. Отступив назад, он слегка качает головой, глядя на меня в ужасе, мышцы на его руках напрягаются, когда он сжимает и разжимает кулаки.
Не знаю, какой реакции я ожидала, но точно не такой.
Повернувшись ко мне спиной, он ударяет кулаком по столу, ломая его посередине. Я отхожу в сторону, его вспышка застала меня врасплох.
— Сиси, — зовет он меня по имени, его голос неровный.
Не поворачиваясь ко мне лицом, он продолжает бить по столу, фактически разрушая его. И когда бить больше нечего, он падает на колени, прижимает кровоточащие руки к вискам и начинает бить себя.
Из него вырывается низкий и мучительный стон — что-то похожее на боль.
Но это не может быть…
— Сиси, — продолжает он повторять мое имя, его голос становится все более низким, хриплым и наполненным… болью.
Я качаю головой, не в силах осмыслить происходящее передо мной.
— Влад, что случилось? — я двигаюсь к нему, моя тревога за него пересиливает мое презрение.
— Нет, — он поднимает руку, — это все моя вина, — он что-то бормочет, его дыхание прерывистое и тяжелое.
— Влад…
— Не подходи, — хрипит он, сгибаясь от боли.
— Я… — я осекаюсь, наблюдая, как он корчится, все его лицо напряжено, глаза закрыты.
— Беги, — слова едва слышны.
— Влад, — я делаю шаг ближе, обеспокоенная.
— Беги! — кричит он мне, и при одном взгляде на его лицо мои ноги сами собой двигаются.
— Подвал… Запрись… — он не успевает закончить фразу, как из него вырывается еще один болезненное хныканье. Кажется, он борется с самим собой за контроль.
Я знаю, что должна воспользоваться этим шансом и просто убежать, но вид его скрюченного на полу и страдающего от боли тела запечатлелся в моей памяти, не позволяя мне сделать ничего, кроме как отправиться в подвал и ждать.
Спустя несколько часов я вновь появляюсь в подвале. Я была крайне удивлена, увидев комнату паники на нижнем уровне, стальную дверь, через которую ничто не может пройти. Мне стало интересно, была ли она в доме или это новое дополнение.
Специально для него.
Когда я поднимаюсь на первый этаж дома, то сталкиваюсь лицом к лицу со свежевымытым Владом, полотенце обернуто вокруг его талии.
— Я как раз шел за тобой, — говорит он.
— Рада видеть, что тебе лучше, — я киваю ему головой, на этот раз лучше понимая свое безразличие. — Теперь, если ты можешь вернуть меня обратно, это было бы здорово, — добавляю я, скрещивая руки на груди.
Мне нужно быть как можно дальше от него. Только тогда я смогу взять себя в руки. Даже сейчас, видя признаки усталости на его лице, я волнуюсь, выставляю одну ногу вперед, мое тело готово пойти к нему, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
Но я не могу этого допустить.
Я уже давно смирилась с тем, что он оказывает на меня какое-то болезненное воздействие. Но зная, что мое естественное желание — потянуться к нему, я также могу контролировать себя.
— Этого не произойдет, — непринужденно отвечает он, вытирая полотенцем волосы. — Твоя комната не заперта. Я оставил там кое-какие вещи для тебя, так что иди, устраивайся поудобнее, — говорит он, проходя мимо меня.
— Что ты имеешь в виду? Ты не можешь держать меня здесь, — хмурюсь я, поворачиваясь, чтобы последовать за ним вверх по лестнице и войти в комнату, не похожую на ту, в которой я проснулась.
— О, но я могу, Сиси, — он одаривает меня дьявольской улыбкой, — ты официально моя жена. Это значит, что твое место — со мной. — Он берет со стола свои часы и надевает их на запястье.
— Против моей воли. Правда, Влад, какой в этом смысл? — я вздыхаю, мне все надоело. — Почему ты не можешь оставить меня в покое?
— Потому что я сказал тебе, — говорит он медленно, выверяя каждое слово. — Я никогда не отпущу тебя. Куда я иду, туда и ты идешь. И куда ты идешь…
— Я иду одна, — я не даю ему закончить свои слова, уже снова злясь на него.
— Я следую за тобой, — он подходит ближе. Так близко, что я все еще вижу, как несколько капель воды прилипли к его коже, чернила привлекают мое внимание. Но когда я замечаю, что мои глаза опускаются все ниже и ниже, я тут же поднимаю голову.
Слишком поздно.
Он смотрит на меня с забавным выражением лица, приподняв одну бровь.
— Нравится то, что ты видишь? — спрашивает он, его голос высокомерно дерзкий, когда он восхваляет себя передо мной.
— Я видела и получше, — лгу я, пожимая плечами и проходя мимо него, чтобы сесть на его кровать. — Нам нужно серьезно поговорить, так что оставь эти, — я махнула рукой в сторону его тела, — соблазнительные приемы, которые ты пытаешься на меня набросить. Это не сработает, — но даже когда я произношу эти слова, я не могу ничего поделать с тем, как мои глаза пытаются впиться в него.
А потом я вижу это.
Я хмурюсь, приглядываясь, и понимаю, что его татуировки выглядят по-другому. Там…
— Этого не было раньше, — говорю я, прежде чем могу помочь себе, указывая на треугольник, нарисованный над злыми духами, почти как будто он заключает их в клетку.
— Проницательно, — ухмыляется он. — Ты права. Это новое дополнение, — говорит он, но не уточняет.
Я притворно кашляю, чтобы прочистить горло.
Мне нужно взять себя в руки.
— Значит, так, — выпрямляю я спину, — мне нужно вернуться в Нью-Йорк. Марчелло, наверное, уже волнуется.
— Я оставил записку. — Он пожимает плечами, обходит кровать и направляется к большому гардеробу. Видя, что он изо всех сил старается избежать этого разговора, я просто следую за ним.
— Так он знает, что я с тобой? — спрашиваю я, удивленная тем, что он так прямолинеен.
— Что-то в этом роде, — говорит он, забавляясь, прежде чем уронить полотенце.
Это так неожиданно, что я едва успеваю среагировать. Мои глаза расширяются, мой рот формирует небольшое «о», пока я просто рассматриваю его тело.
Определенно, он стал массивнее.
Я не могу удержаться, но чувствую, как жар ползет по моей шее, когда вижу его задницу, так безумно хорошо вылепленную. Даже полностью покрытые чернилами, его мышцы напрягаются, когда он двигается, это безошибочно.
А потом я перевожу взгляд вверх и вижу, что он наблюдает за мной с самодовольным выражением, и я тут же отворачиваюсь, смущенная тем, что на меня смотрят.
— Я ничего не слышал о твоем женихе. Разве он тоже не скучает по тебе? — спрашивает он, и, к моему вечному стыду, мне требуется некоторое время, чтобы взять под контроль свое бешено бьющееся сердце и ответить ему.
— Конечно. И Раф тоже. Он, наверное, с ума сходит от беспокойства, — рассеянно говорю я, перед глазами все еще играют образы его обнаженной плоти.
Черт возьми!
Я была права в первый раз. Я проклята. И мое проклятие заключается в том, что я оседлала его.
— Жаль, что ты уже замужем, не так ли? — Его дыхание внезапно оказалось на моей шее.
Отодвинув мои волосы, он проводит губами по моей шее, останавливаясь на шраме. Это призрачное прикосновение, но его достаточно, чтобы я задрожала с головы до ног.
— Влад, — произношу я его имя, впиваясь ногтями в ладони, заставляя себя оставаться неподвижной. — Брось игру.
Его язык ускользает, и я чувствую, как он медленно двигается по моей коже. Мое дыхание сбивается, но, когда я понимаю, что он добился от меня желаемой реакции, то я быстро поворачиваюсь, отталкивая его от себя.
— Остановись хоть на минуту. Пожалуйста, — тяжело дышу я. От возбуждения или от гнева, я не знаю. Его зрачки расширены, когда он смотрит на меня, и мне даже не нужно смотреть вниз, чтобы понять, что он, должно быть, твердый. — И оденься, — легкомысленно говорю я, не сводя глаз с его лица.