Териза успела увидеть торжество на лице Элеги, растерянность и черную печаль в глазах Мисте. Затем рядом с ней появились Найл и Артагель, и им тоже пришлось помогать подняться.
Артагель тотчас вытер меч Гарта и высоко воздел его над головой.
— Клинок Бретера верховного короля! — крикнул он. Стражники вокруг штандарта ответили громогласным «ура!»
Под восторженные крики и аплодисменты появился Джерадин.
Он упал на снег лицом вниз, как когда—то в помойную яму. Но на этот раз леди Элега помогла ему подняться и подмигнула ему. Наконец—то она научилась не обращать внимания на его мелкие оплошности.
Улыбка Джерадина почему—то казалась Теризе чудесной. Она как будто бы подтверждала, что он прошел долгий путь страданий, не расплескав ни частички своего «я».
Новые радостные крики эхом покатились из долины. Король Джойс достиг верховного короля; отбив в сторону меч Фесттена, он сбросил тирана Кадуола с коня.
И люди верховного короля поспешно начали сдаваться. У них был достойный пример: их подкрепления за стенами долины охватила паника. Возможно, на них так повлияло уничтожение последней катапульты. А может быть, Хэвелок напугал их каким—нибудь воплощением. Но каково бы ни было объяснение, тысячи людей перестали рваться в долину и поспешно устремились к лабиринту холмов.
Без поддержки сзади позиция войск Кадуола стала безнадежной. Люди верховного короля начали сдаваться, чтобы спасти свои жизни.
Король Джойс выиграл, вырвал казалось бы невозможную победу. Восторженные крики покатились по долине, отражаясь от стен, полетели к чистому небу. Внезапно Мастер Барсонаж, удивив всех, гикнул, и Воплотители принялись шумно поздравлять друг друга. На глазах Элеги выступили слезы счастья; Джерадин так стиснул Теризу в объятиях, что ей показалось — у нее сломаются ребра; Артагель размахивал мечом Гарта. На миг несчастными в долине оказались только Мисте, потерявшая Дарсинта, и Найл, едва не приведший короля Джойса на грань поражения.
Но почти сразу за взрывом восторга последовала внезапная тишина. Териза и Джерадин, не выпуская друг друга из объятий, вобрали головы в плечи; на секунду остальные заслонили им происходящее. К счастью, в их рядах появилась брешь — как раз вовремя, чтобы молодые люди увидели слизняка, разевающего пасть, словно он снова ожил.
Напрягая все силы, Воин разжал грозные зубы чудовища и выбрался наружу.
Он мгновенно сорвал с себя шлем и отшвырнул его в сторону. Некоторое время он судорожно дышал, словно на грани удушья. Затем нажал несколько кнопок на своих доспехах, и металл распался и упал на землю, оставив Дарсинта в чем—то вроде нижнего белья.
— Чертов скафандр, — выдохнул он хрипло. — Подача кислорода отказала. Как и все остальное.
— Вы хотите сказать, — воскликнул пораженный Артагель. — Что он позволил этой штуке сожрать себя? Стражники закивали.
Крики восторга зазвучали с новой силой.
Лицо Мисте пылало от радости. Она бегом кинулась вниз по склону, спеша обнять Дарсинта.
Постепенно неразбериху сменял порядок. Сдавшиеся кадуольцы были выстроены в колонны и уведены в тыл. Верховного короля Фесттена посадили на новую лошадь, связав руки за спиной. Он потерял свой золотой шлем и выглядел без него совсем жалким. Между королем Джойсом, принцем Крагеном и Термиганом, ехавшим сзади, он проследовал через долину к холму и королевскому штандарту.
Териза никогда не видела, чтобы кто—то столь достойно, как король Джойса, воспринимал крики победы. Он был не одинок в своем триумфе. Принц Краген нашел в себе силы перебороть личные сомнения, и его взгляд стал таким же проницательным, как у короля. А Термиган просто сиял от довольства. Битва и ее итоги принесли ему столько радости, что он едва сдерживался. Едва достигнув холма вместе со своими спутниками, он, позабыв и протокол, и здравый смысл, помчался впереди короля и принца.
Он остановил своего скакуна прямо перед Теризой и Джерадином, сделал поворот, едва не сбивший их с ног, и спешился.
— Вы дали мне славный совет, — сказал он громко: пусть все слышат от лорда Термигана нечто похожее на извинение. — Мне следовало послушаться вас раньше.
Джерадин снова улыбнулся:
— Вы послушались вовремя, милорд Термиган. Суровые черты лорда едва не расплылись в улыбке, когда он отходил, уступая место королю Джойсу и принцу Крагену.
Принца явно не очень интересовали разговоры. Он спрыгнул с лошади и бросился обнимать Элегу; некоторое время он был слишком занят, чтобы думать о чем—то другом.