Они поднялись и пошли, не особенно расположенные к беседе; мимо проехал автомобиль, оставив после себя облако пыли и бензиновых газов, рокоча по туманной улице, как сварливая старая собака. Над крышами проступал серый свет. Утро было хмурое и неприветливое.
Два странника выпили кофе в закусочной у железной дороги и согласно нахмурились, когда продавец сказал им, что они как будто провели ночь в коровнике.
Снова выйдя на улицу, где серый свет широко разлился по небу, они увидели тяжелые облака, что сбегались омрачить утро.
– Может, будет дождь, – пробормотал Эверхарт.
Они пошли вниз по дороге и медленно обернулись, когда приблизилась машина. Она быстро проскочила, на мгновение показав им угрюмое, сонное лицо водителя. Дорога в тусклом утреннем свете была ровна и готова к новому дню; она тянулась вверх на холм и скрывалась за поворотом, дальше на горизонте проступали телефонные столбы, фермы (помигивающие огоньками завтраков), а затем – просторные серые холмы, почти не различимые в тумане. Пахло дождем.
– Господи! – зевнул Уэсли. – Скорей бы заползти в койку!
– Ты уверен насчет этого судна в Бостоне?
– Да… «Вестминстер», грузовой транспорт, идет в Гренландию. Свидетельство о рождении взял, парень?
Эверхарт похлопал по бумажнику:
– При мне.
Уэсли снова зевнул, ударяя себя в грудь, словно хотел этим положить конец своей сонливости. Эверхарту захотелось домой, на мягкую кровать, поспать еще четыре часа, а потом сестра приготовит завтрак, молочник зашагает по Клэрмонт-авеню, и трамвай прогремит по сонному Бродвею.
Капля дождя разбилась о его бровь.
– Нам бы попутку поскорее словить! – пробормотал Уэсли, оборачиваясь к пустынной дороге.
Они нашли убежище под деревом, дождь мягко застучал по кроне. Влажный душный аромат поднимался мокрой волной.
– Дождик, дождик, уходи, – мягко пропел Уэсли, – в другой день приходи…
Десять минут спустя их подобрал большой красный грузовик. Они восторженно улыбнулись шоферу.
– Далеко едешь, друг? – спросил Уэсли.
– В Бостон! – прокричал тот, и следующие сто двадцать миль, пока они ехали по брызгливому щебеночному шоссе до самого Бостона, под мрачными небесами, проезжали мокрые поля вдоль блестящих дорог, парящие пастбища, маленькие городки, траурный Вустер, он больше не произнес ни слова.
Эверхарт очнулся от беспокойного сна, услышав голос Уэсли… несколько часов пролетели быстро.
– Бостон, мужик!
Он открыл глаза: они катили по узкой булыжной улице меж мрачных пакгаузов. Дождь прекратился.
– Долго я спал? – улыбнулся Билл, протирая глаза, положив очки на колени.
– Не знаю, – ответил Уэсли, затягиваясь своей неизменной сигаретой.
Грузовик дернулся и замер.
– Порядок? – резко крикнул шофер.
Уэсли кивнул:
– Миллион благодарностей, братишка. Увидимся!
– Пока, ребята! – крикнул тот. – Еще встретимся!
Эверхарт спрыгнул из высокой кабины, с наслаждением размял ноги и махнул рукой шоферу. Уэсли медленно потянулся:
– Йиха-а! Долго ехали, я и сам покемарил.
Они стояли на узком тротуаре, который уже просыхал после краткого утреннего дождя. Тяжелые грузовики собирались на улице, громыхая по старинной мостовой, и, пока не уехал этот грузовой караван, пока улица на миг не опустела, не очистилась от выхлопных газов, Билл не замечал свежего запаха моря. Наверху рваные облака бежали по ярким серебряным небесам, тепло уже спускалось оттуда, где, судя по мутному блеску, находилось солнце.
– Я бывал в Бостоне, – сказал Билл, – но никогда так… вот это настоящий Бостон.
Лицо Уэсли озарилось безмолвной улыбкой.
– По-моему, ты снова говоришь о том, чего не знаешь, мужик. Давай начнем день с пива на Сколлей-сквер.
В приподнятом настроении они зашагали.
Сколлей-сквер была всего в пяти минутах ходьбы. Метро, козырьки кинотеатров, лавки уцененных товаров, фотостудии, закусочные, дешевые ювелирные магазины и бары с вялой утренней мрачностью взирали на оживленное уличное движение. Десятки матросов в белой форме военно-морского флота расхаживали по забитым тротуарам, останавливаясь поглазеть на витрины дешевых магазинов и театральные афиши.
Уэсли подвел Билла к фотостудии, где старик взял с них доллар за два маленьких снимка.
– Для твоих матросских документов, – объяснил Уэсли. – Сколько денег у тебя осталось?
– Четвертак, – застенчиво улыбнулся Эверхарт.
– Два пива и сигара. Идем, – сказал Уэсли, потирая руки. – Одолжу пятерку у матроса.
Эверхарт посмотрел на фотографии:
– Я на них прямо крутой морской волк, скажи?
– Еще какой! – воскликнул Уэсли.