- Цус, – простонал Лорени. – Не могу без… тебя…
Бахму зарычал, опустил бёдра Лорени на кровать, схватился одной рукой за ягодицу, второй за свой член и вошёл резко на всю длину. Лорени вскрикнул, схватился за плечи Цурбуса, прижался к нему и на мгновение затих. Но Бахму, ощутив лишь прилив вожделения, задвигался, понимая, что если он не поторопится, то может случиться не поправимое. Облажаться Цурбус не хотел.
Он двигался яростно, резко, быстро, жёстко. Цурбус ещё никогда так не трахал Лорени, и Лорени на удивление это нравилось. Он двигал своими бёдрами, стонал, ахал, кусал от незабываемого наслаждения губы, царапал спину лорда и выгибался в спине, прижимаясь к Цурбусу так, словно это был последний раз.
Кончили они вместе, одновременно. Цурбус рухнул на Лорени, тяжело дыша и расслабленно. Руки Лорени соскользнули с плеч Цурбуса, и он полностью провалился в лёгкую дрёму, из которой вырвался через несколько минут, когда Бахму зашевелился. Иренди тут же его обнял, как будто хотел удержать уходящего любовника, но Цурбус лишь чмокнул его в губы и слез с Лорени, перевернувшись на бок и удобнее кладя под голову молодому капитану свою руку. Второй он его обнял. Некоторое время они лежали так, просто глядя друг на друга, рассматривая, может даже снова знакомясь.
Цурбус возмужал. Лицо приобрело более резковатые черты, кожа стала грубее, но глаза остались теми же, бирюзовыми, миндалевидными. Полоска губ стала строже и упрямее, волосы всё так же длинные, шелковистые, красивые. Вспоминая портрет Охуры Джан Гура, на который Лорени иногда смотрел, когда очень сильно скучал, не в силах уснуть ночами, сейчас мог точно сказать, что повзрослевший Цурбус слегка утратил свою схожесть с отцом, наверно приобрёл что-то своё, личное. И это Лорени нравилось. О, нет, Цурбус всё так же сильно походил на Охуру, но теперь в нём был какой-то свойственный только ему оттенок характера, что проявлялся и во внешности.
Лорени тоже возмужал. Утратил свою непосредственность, лёгкую наивность и мальчишеский задор. Был больше мужчиной, нежели юношей, которым руководили глупые иллюзии и вспыльчивый норов, хотя и сейчас его можно было легко вывести из себя. Например, Данки это до сих пор удавалось. Но Лорени по-прежнему оставался таким же, каким его помнил Цурбус. Те же сладкие губы, тот же нос, глаза, словно два изумруда. Чувственное тело и россыпь канапушек по всему телу, лицу, ушам и члену. Кстати, на счёт веснушек на члене надо будет проверить, а то вдруг куда-то делись?
Лорени был прежним, и, глядя на него, Цурбус чувствовал, как снова влюбляется. Даже расстояние не смогло сделать их чужими. Время, которое стёрло юношескую непосредственность с их лиц и характеров, оставило только маленькую горечь о тех днях, когда они только первый раз познавали любовь друг к другу, сгорая в странной для них эйфории.
- Цурбус, – наконец прошептал Лорени, пробуя имя любимого на вкус. Оно было таким сладким, что внутри всё скручивалось в тугой узелок. – Цус…
Бахму поцеловал Лорени. Он не мог ничего пока сказать, слова застревали в горле. На этот раз они целовались медленно, осторожно, пробуя друг друга на вкус, заново исследуя каждую клеточку дёсен, внутренних сторон щёк, языков, губ.
Сколько минут длились их ласки? Ладони уже скользили вдоль тел, внизу члены наливались истомой. Лорени забыл, что у него была работа. Потому, когда раздался стук в дверь, Иренди чуть не свалился с кровати от неожиданности. Цурбус удержал его.
- Капитан, – послышался приглушённый голос Стропсу. – Мы попали в штиль.
Лорени замер в руках Цурбуса, а потом улыбнулся, немного по-другому.
- Первый помощник Стропсу, – сказал громко Лорени, чтобы молодой человек его мог услышать через перегородку двери. По этикету ни один человек без приглашения не имел права входить в каюту капитана. – Раз такое дело, разрешаю вам и команде распить одну бутылочку рома за моё назначение и за моё здоровье.
- Одну? – протянули разочарованно. – Хммм… А можно вместо одной бутылочки одну бочечку?
- Сколько литров?
- Самую маленькую.
Лорени тихонько хихикнул, уткнулся лицом Цурбусу в грудь, которая была покрыта небольшой, но густой растительностью, и проговорил:
- Разрешаю. Только если будете пить за моё здоровье.
- Так точно, капитан, – радостно выкрикнул Стропсу и слышно было, как он уходит по коридорчику прочь от двери.
- Ты действительно любимчик моря, – прошептал Лорени, взглянув в лицо Цурбусу. Их ноги медленно стали сплетаться, поглаживая ступнями друг друга.
- Да, есть такое, – ответил, улыбаясь, Цурбус. – Любит оно меня. А ты меня любишь?
- Люблю. Люблю. Люблю, – повторял горячо Лорени, глядя в глаза Цурбусу. – Ты единственный мужчина, которого я люблю. Ты единственный человек, без которого я жить не могу. Цурбус Бахму Джан Гур, я люблю тебя. А ты меня?
- Люблю, – тоже ответил Цурбус, даже не задумываясь. – Очень сильно люблю, так сильно, что уже не могу без тебя. Когда приедем в Шахандер первым делом попрошу у Волвара, чтобы в следующее «изгнание» он отправил меня только с тобой.
- Я тоже буду просить, – ответил жарко Лорени, прижимаясь сильнее к Цурбусу. – Пойдём вместе.
Бахму тихо рассмеялся, укоряя себя за то, что поторопился увидеть в Лорени мужчину. Сейчас он точно был похож на маленького мальчика.
- Хорошо.
- Тьфу ты чёрт! – вдруг встрепенулся Лорени. – Мне же тебе надо передать кое-что.
Цурбус с большой неохотой разжал свои объятия, отпуская Лорени. Тот быстро добрался до своего кителя, чувствуя в заднем проходе небольшое жжение и боль, а ещё по ногам потекла сперма. Подняв китель, он вернулся к кровати. Сел. Чуть поморщился, но ничего говорить по поводу боли не стал. Терпимо. Цурбус тут же схватил его в кольцо своих рук, принялся целовать спину, поясницу. Иренди моментально забыл обо всех неудобствах и сидел, млея от ласк Бахму, тихонько посмеивался, потому что иногда они были, как щекотка. Выудив из нагрудного кармана кителя пергамент, молодой капитан протянул его Бахму.
- Вот, с царской печатью, – прошептал Лорени, ощущая руки Бахму на своём паху. Ноги сами чуть раздвинулись. Предательски и пошло.
Цурбус повалил Лорени на кровать, удобнее с ним прилёг и, содрав царскую печать, развернул пергамент. «Срочно и лично в руки лорду Цурбусу Джан Гуру, – прочитал первые строчки, выведенные изящным почерком, Бахму. – В связи с тем, что Ваш долг был исполнен в соответствии с капризами и приказами Его Величества Волвара Великолепного, объявляю Вас свободным от дальнейшего его исполнения. Счастливо оставаться. П.С. На аудиенцию по прибытию в Шахандер явиться обязательно. Волвар Ульфри Великолепный».
Цурбус повертел пергамент в руке, выискивая на нём ещё хоть что-нибудь, что было бы действительно важно и секретно, но ничего не найдя, перечитал написанное снова. Потом хмыкнул.
- Опять долг, – буркнул ему в грудь Лорени, точно обидевшись на этот самый «долг». Цурбус некоторое время смотрел на него, а потом подумал, что может, стоит немного подержать Иренди в неведении того, что долг уже отработан и сполна. Откинул в сторону листок пергамента, поудобнее перехватил Иренди и перевернул его на спину, накрыв своим телом.
- Да к чёрту этот долг. Раз у нас с тобой штиль и само море нам в помощь, давай драгоценные минуты свободы проведём вместе. Ты согласен?
- Да, согласен, – пробормотал Лорени, потянулся к Цурбусу и снова их поглотила страсть, разрушая все мыслимые и не мыслимые преграды, открывая перед ними новые, неизведанные и полные свободы горизонты моря опалённого любовью.