Любовь, брат, дело сложное. Из сердца сразу не выкинешь, верно сказано. — Николай медленно провел рукой по лицу. Взъерошил темные волнистые волосы. — Ходит Григорий. В море шторм начинается, а на душе у него уже давно штормит. — Николай на мгновение задумался, как бы припоминая что-то, и стал рассказывать дальше. — А в тот день на рейде японский пароход стоял. Он к нам в порт за бумагой пришел. Ковш у нас мелкий, крупные суда в него не входят — на рейде качаются. А катера буксируют к ним плашкоуты[3] с грузом. Один плашкоут подтянут, пока его разгружают — буксир за другим идет. Вернется с ним — порожняк забирает. Вот «японец» так и грузился. Да в тот вечер вышло неудачно. Синоптики наши, как всегда, пообещали погоду ясную, а тут — шторм! Гриша в тот момент об этом, конечно, не думал, да вдруг услышал сирену. Завыла — значит, что-то неладно. Григорий от своих дум очнулся и — сломя голову в порт. По песку бежать тяжело, а он несется — ветер в ушах свистит. Прибежал и слышит: беда стряслась.
Когда стал шторм надвигаться, решили прекратить погрузку, да шкипер-японец настоял, чтобы продолжали. Ему невыгодно было время терять. А тут уж плашкоут начало бить о борт. В самый раз бы бросить погрузку и отбуксировать его назад. Да катер буксирный в ковше застрял. Мотор надрывно зарычал и заглох. Мотористом на катере был Иван… Ищет, в чем дело, — не поймет. Не тянет мотор, и только! А в море плашкоут с людьми, с грузом. Да тут еще глядят — «японец» снялся с якоря и в открытое море уходит. Плашкоут бросил и людей наших не взял, подлец! А знаешь, что значит в шторм без мотора? Крышка, грубо говоря. Ну, здесь Иван и придумал: идти спасать товарищей на старом японском катерке. На том самом… Вызвались с ним еще двое. Диспетчер говорит: «Безумно!», а Иван ему: «Людей бы спасти, после разберемся». Остальные промолчали — выхода все равно не было. И ушли они в штормящее море. А плашкоут уже в открытое унесло.
Николай отодвинулся от радиатора — стало жарко.
— Прибежал Григорий, а над мотором все, кто был, присели — колдуют. Гриша растолкал их. Он, опытный механик, недолго копался. Сразу нашел, в чем загвоздка. Наладил с помощью хлопцев, и отвалили от причала.
А шторм уже разгулялся вовсю. Где искать посудину ту и плашкоут? Тут и сам начпорта не скажет. Рыщут по волнам, а каждый думает о том, что на легком катерке далеко не уедешь, тяжелый плашкоут на буксир не возьмешь. Гриша в штурвал до боли вцепился, губы кусает, а катер ведет. Знает, что от него зависит жизнь всех, кого в море умчало. Он первый и заметил сигнальный огонь.
Море ревет. Катер Иванов швыряет. Плашкоут едва против волны успевает ставить. Того и гляди опрокинет. Конец никак не могут принять. Словом, все мокрые от воды и пота. Но борются. И взяли-таки катерок и плашкоут на буксир. Как назад шли, о том много потом разговоров было. «На злости, — сказал начпорта, — дотянули». У входа в ковш чуть не разбились. Но все-таки пришвартовались благополучно. Людей спасли да и груз…
В диспетчерскую хлопцев на руках друзья-портовики внесли. Григорию да Ивану всех больше руки жмут. Да неловко Грише как-то. Хотел он выйти. Только в дверь, а тут Ольга на порог. И мимо него — к Ивану на шею. Целует его, обнимает и плачет: «Жив!» А тут кто-то возьми да и скажи: «Гриша, мол, спаситель».
Николай достал из пачки папиросу, начал нервно ее разминать.
— В двух словах ей все и рассказали. Подошла она к Григорию и несмело поцеловала его в щеку. «Хороший ты, Гриша. Настоящий парень…» — только и сказала. А Григорий стоит и вымолвить слова не может. И все тоже молчат. Хотел Григорий выбежать за дверь, да, видно, много у него в душе этот шторм перевернул. Провел рукой по глазам — морская вода, она глаза ест. Весь вперед подался, зубы сжал и… протянул Ивану руку. «Эх, Иван, много ты мне… Словом, дружба по-старому». И обнялись двое старых друзей. Иван рад, как ребенок, усталость, все переживания вмиг забыл. А Гриша Оле тихо говорит: «Одно только утешение — за хорошего парня выйдешь…» — а сам в сторону смотрит. Видно, плохое оно, это утешение было… Медленно вышел Григорий, и никто его в тот вечер не видел… А через три недели свадьба была.
3