Он дернул ногой, схватился обеими руками за обнаженное запястье дроу, сосредотачивая остатки своей магии в ладонях. После двух атак его энергетические резервы были исчерпаны. Потому что он слабак. Блэйз поморщился. Смуглая кожа под его ладонями потеплела, а потом, словно железо, накалилась докрасна.
Широко распахнутыми глазами Блэйз смотрел в зеленые-зеленые глаза дроу и видел в них собственное испуганное отражение. А Сокол даже не поморщился, хотя его кожа покрылась волдырями и начала безобразно облазить, от ожогов обнажились мышцы и даже кости, но длилось это всего пару минут, потому что силы Блэйза кончались — ведь и пентаграмма вытягивала из него жизнь и магию.
И тут он своими собственными глазами увидел хваленую дроускую регенерацию в деле — не прошло и сотой доли секунды, как от ожогов не осталось и следа. Снова запястье Сокола было чистым и нетронутым.
— Про… лятье… — прошипел демон, начиная задыхаться и ощущая, как пентаграмма высасывает из него жалкие остатки жизненной энергии.
В глазах помутнело, и он начал терять сознание, обмякая в руке спокойно держащего его Сокола.
И это его спокойное, хладнокровное ожидание жутко действовало на нервы Бальтазара. Эти дроу… настоящие монстры, чудовища! Он стоит, держит его за горло, ждет, когда пентаграмма высосет из него все, что можно, чтобы потом хладнокровно прирезать. Или он отсечет ему голову своим клинком, чтоб уж наверняка?
Последние минуты своей жизни Блэйз вяло размышлял над тем, как именно его убьют.
— Сокол, не смей! — неожиданно раздался за спиной Рэя другой голос — ледяной, полный неудержимой ярости, едва сдерживаемого гнева и устрашающей, звенящей силы.
Воздух в комнате завибрировал от этой самой силы, и огромные окна, занимающие почти всю стену бильярдной, с оглушительным звоном лопнули и брызнули осколками на улицу с головокружительной высоты.
Воздух затрещал, наполненный Силой Первозданного, наэлектризовался, и волосы на затылке Рэя и Бальтазара встали дыбом.
Дроу медленно обернулся, не выпуская свою почти потерявшую сознание жертву, и вперил взгляд кошачьих зеленых глаз в фэйри. Блэйз же встрепенулся, услышав голос своего Ледяного Принца.
Первозданный стоял прямо позади них, у дверей, сжимая руки в кулаки, весь напружинившись, словно перед атакой.
— Не убивай его, — прорычал Эльдэйн Ли’Наар. — Или я убью тебя.
— Смысл? Я убью твоего протеже быстрее. Он уже почти мертв, — равнодушно отозвался дроу.
— Отпусти его, — взяв себя в руки и вспомнив просьбу Лао, сдержанно попросил Эльдэйн. — Давай заключим сделку. Прошу тебя. Я дам тебе кое-что в обмен на жизнь Огонька.
— Что же? — столь же безразлично спросил Рэй, давая понять, что эта идея заранее обречена на провал.
— Жизнь твоего дали в обмен на моего, — сверкнув ледяными глазами, бросил Эли, с удовольствием наблюдая за тем, как изменяется выражение лица дроу. — Если тебе все равно, что я тебя сейчас убью, то наверняка тебе не все равно, что я убью Дэни?
Глаза Сокола резко распахнулись, и он вскинул голову. Заколебался.
«Дали? — Блэйз слабо дернулся в стальной хватке дроу, глядя на своего возлюбленного из-под ресниц. — Он сказал «дали» про меня? И он назвал меня Огоньком. Опять…»
— Если ты не отпустишь Огонька сейчас же, я убью сначала тебя, а потом твою русалочку, — надавил Эльдэйн. — Вместе с еще неродившимся ребенком.
— Ты не посмеешь, — выдохнул хрипло Рэй.
— Я прошу тебя, отпусти Блэйза. Нам не нужна бессмысленная вражда, — чуть мягче произнес Эльдэйн. — Зачем тебе это нужно? Прислушайся к голосу разума, а не Смерти, черт бы тебя побрал, упрямый дроу!
Рэй опустил голову, сжимая свободную руку в кулак. Эльдэйн с тревогой наблюдал за тем, как он борется с самим собой, разрываясь между долгом и любовью к этой русалочке. Голос Древности, наследственность дроу, призыв Смерти, его кодекс чести — все это было необычайно сильно в каждом темном эльфе, но на другой чаше весов был его дали — смысл уже не Смерти, но Жизни.
Напряженную обстановку прервала мелодия, раздавшаяся из кармана плаща Рэя. Он, словно очнувшись, взял телефон.
— Сокол слушает.
— Ариадна на связи. Заказ номер 5984 отменен.
«Заказ номер… сколько?!» — некстати ошеломленно подумал Блэйз, продолжая болтаться в руке дроу.
========== Легенда ==========
Медленно убрав телефон обратно в карман, Рэй столь же медленно и словно неохотно разжал пальцы. Блэйз весьма неграциозно повалился на пол. Его лоб был покрыт испариной, а дышал он хрипло и через раз. Пентаграмма замерцала и потухла. Демон с облегчением прислонился затылком к стене, из-под ресниц наблюдая за выражением лица фэйри, на котором отчетливо отразилось облегчение.
Облегчение от того, что все закончилось без лишнего кровопролития. Тем не менее он не был до конца уверен, что это именно его угроза заставила дроу изменить свое решение и поступиться древним кодексом чести. Кто знает, что бы он выбрал, если бы ему не позвонила посредник?
Сокол бросил на него нечитаемый взгляд и, внезапно обернувшись огромной хищной птицей, вылетел в разбитое окно гигантской устрашающей тенью.
Эльдэйн тут же бросился к своему демоненку. Присев на корточки, он осторожно подтянул обмякшее тело Блэйза к себе и пристроил его голову на своем плече.
— Потерпи, Огонек, будет немного больно.
— Ох, — пробормотал Блэйз, тяжело дыша, — по-моему, я брежу.
Эльдэйн глянул на него с теплой нежностью во взгляде, но демон этого не увидел. Фэйри поднес ладонь к вросшему в его бок кию и сосредоточил крупицы своей магии в руке. Его ладонь засветилась голубоватым сиянием, которое потянулось к тому месту, где дерево срасталось с кожей. Блэйз дернулся и глухо застонал, уткнувшись лицом в шею фэйри.
— Тише, тише, малыш, — шепнул Эльйдэйн, чуть хмурясь.
Это было довольно кропотливой ювелирной работой — пытаться с помощью магии отделить живые клетки и ткани от древесных. Наконец большинство клеток были разъединены, и он взял Блэйза за руку.
— Сейчас будет больно.
— Давай уже, — пробормотал демон, делая глубокий вдох и зажмуриваясь.
И Эльдэйн рванул палку на себя. Брызнула кровь, Блэйз вскрикнул и тут же обмяк в объятиях фэйри.
— Все уже, все, — успокаивающе прошептал Эли, прижимая все еще светившуюся ладонь к боку Бальтазара и заживляя рану.
Затем он, осторожно подняв его на руки, понес в спальню, где уложил на кровать.
— Эли? — Блэйз приподнялся на локтях, когда фэйри выпрямился, явно собираясь уходить.
— Что?
— Не уходи!
— Я не ухожу, — ответил Эльдэйн, хмыкнув, и запустил пальцы себе в волосы, взъерошивая их, словно бы в смущении.
Блэйз кивнул, неохотно опускаясь на подушки, и прикрыл глаза, глядя на него из-под рыжих ресниц. Взгляд его внезапно упал на шкатулку-артефакт, что он выкрал у Дагона. Та самая музыкальная шкатулка, из-за которой и началась вся эта заваруха… Какая ирония, а ведь он просто хотел узнать, о чем думает Эли.
Он потянулся к прикроватной тумбочке и откинул крышку, искоса глядя на фэйри. Эльдэйн наблюдал за его действиями абсолютно спокойно. Комната неожиданно наполнилась тихой и нежной мелодией. Мелодия Угасающих, голоса светозарных эльфов, чье дивное пение словно осветило комнату. Блэйзу стало хорошо и уютно, а Эльдэйн по-прежнему стоял над кроватью, сунув руки в карманы своих бежевых брюк. Выражение его лица не менялось, оставаясь отчужденным, лишь глаза задумчиво сощурились.
Блэйз затаил дыхание, внимательно наблюдая за ним, ожидая, как же артефакт повлияет на Первозданного. Он, конечно, осознавал, что Эли вряд ли прямо сейчас кинется рассказывать ему о своих чувствах и признаваться в вечной любви, но, черт возьми… это его «дали» там, в бильярдной, так обнадеживало его… В душе Бальтазара смешались различные чувства: надежда, страх, неверие, изумление…