— Мои люди полны решимости и задора, — деланно хохотнув, заявил я. — Вас их чаяния не касаются.
— Ну, почему же… — прозвучало после небольшой паузы. — Вы же в моём форте, капитан. А как гостеприимный хозяин, я должен проявить участие. К чему страдать солдатам? Они храбро сражались, их судьба ничем не омрачена, ведь они исполняли приказы… тех, кто вас бросил.
Он замолчал. Я хотел было сказать что-то дерзкое, о том, что это тактический маневр, и мы скоро всех тут размажем, но язык не повернулся так глупо врать. И он, и я понимали суть сложившегося положения.
«Нас не будут штурмовать. Они будут держать нас взаперти неделю, максимум две, а потом мы выйдем сами без единого выстрела. Подкрепления не будет. Обоза нет. Мы — мертвецы».
— Я не услышал вашего имени, — заговорил я, приготовившись к, вероятно, самой сложной шахматной партии в жизни.
Он помолчал и это молчание было красноречивее любых угроз.
— Дементий Лапиньский. Командор форта Корвник.
— Дементий, о чем конкретно вы хотели поговорить?
— О вашей сдаче, разумеется, — ответствовал голос за дверью. — Вы окружены. Шансов нет. Но я уважаю солдатскую доблесть. Вам удалось меня удивить. Я предлагаю почётную сдачу.
— На каких условиях?
— Жизнь, — коротко ответил Лапиньский. — Очень выгодные условия, так?
— Гарантии? — сухо осведомился я.
— Давайте не будем играть, Яровицын? Вы же всё понимаете… С каждым часом предложение будет хуже.
Я это действительно понимал. Как и то, что живыми, мы из этого форта не выйдем никогда. Поларния славилась на весь мир искуснейшими кузнецами, гибкими дипломатами, великолепной конницей, а также некромантами. Проклятыми чернокнижниками, что черпали своё могущество из материи, которую любой здравомыслящий человек считал неприкосновенной. Они оживляли мёртвых. Назвать это жизнью было нельзя… Но что и как именно они делали… То знание находилось в области тёмного… Очень тёмного знания, о котором до наших краёв доходили лишь обрывочные сведения и сказки.
— И всё же, каковы условия почётной сдачи? Не хотите играть, так не будем, — взял быка за рога я. — Что вы можете гарантировать моим людям?
Я буквально затылком чувствовал на себе полные отчаяния и злости взгляды, и ничего не мог с этим поделать.
«Сейчас вы меня ненавидите. Ваше право. Но я лишь прощупываю почву. Почву, который под нашими с вами ногами уже нет. Её выбили».
— Сохранение всего личного состава в живых. Содержание на казарменном режиме, а не в тюрьме. Медицинская помощь раненным и погребение убитых.
— Мне нужно время, чтобы обсудить это с офицерами, — уклончиво ответил я.
— Десять минут, — выдержав паузу ответил мне собеседник.
Я отошёл от двери. Поднялся на этаж выше и вызвал к себе всех сержантов и офицеров. Явилось пятеро. Из двенадцати, что были со мной ещё вчера. На меня смотрели измождённые, перепуганные, уставшие, полные ярости и… какие только лица на меня не смотрели. Я отчётливо понимал, что никто из них не готов принять произошедшее. И почти никто не готов сдаваться в плен.
— У нас ситуация, — начал я. — Предложили почётный плен. Чем это чревато, я думаю никому объяснять не надо.
Я затих, вглядываясь в их лица. Мы молчали. Молчание затянулось.
— Ждёте, что будет дальше? — продолжил я. — Всё. Всё уже закончилось. Всё, Арсений, как ты и сказал.
Они молчали.
— Мы знали, что так может случиться. Мы были к этому готовы, — резюмировал я.
Они молчали.
— Псковская пехота, — тихо прошептал я. — Вы готовы к последнему бою?
У меня закружилась голова, едва я это сказал вслух. Едва я сам осознал суть того, что будет дальше.
— Готовы.
— Готовы!
— Готовы.
— Готовы!
— Так я и думал, — сообщил я, дослушав последний из десятка признаний. — Весь личный состав на нижний ярус. Выходим и сразу строимся. Без приказов и команд. Как учили. Я поведу вас.
Помолчав я добавил.
— Спасибо, братья. Для меня была честь служить с вами.
— Не грусти, Лёха, — прохрипел замотанный в окровавленные бинты Иляс Гатчевой. — Скоро вечер. Отдохнём!
Он попытался подмигнуть мне, но из-за рассечения лишь вызвал повторное кровотечение, на которое стоически не отреагировал. Я спустился вниз и трижды отрывисто постучал в дверь.
— Лапиньский, мы выходим. Уберите людей, драки не будет.
— Рад иметь дело с умным человеком, Яровицын, — ответил голос из-за двери. — Вы приняли правильный выбор.
Я стоял, как вкопанный, слушая, как за стенами хлопают двери и стучат солдатские сапоги. За спиной полнилась толпа. Скоро стало жарко от количества людей, столпившихся в крошечном помещении караулки. Я толкнул дверь, прошёл по коридору, нырнул под поднятую решётку и вышел на площадь перед крепостными воротами. Нас встречала армада.