— Я клянусь, что этот мормилай чист, и никогда не навредит хозяину.
— А я принимаю эту клятву, и объявляю его своей собственностью, — пискнул юноша.
— Скрепим же сие соглашения огнём, — демонически улыбаясь, закончил некромант.
— Скрепим! — прошептал окончательно перепуганный юноша.
Мать поднесла горящую свечу, поставив её между ними. Некромант простёр ладонь над пламенем и долго держал. Затем его примеру последовал молодой хозяин. Он едва не отдёрнул руку, но вытерпел, будто знал, сколько именно надо держать плоть в огне.
— Вот вам моя рука, — глухо заявил некромант, и я почувствовал, как пол под ногами зашевелился.
— Вот вам моя рука, — ответил юноша.
Когда их кисти соприкоснулись, я ощутил резкий угол в затылке. Головокружение, последовавшее следом, заставило меня упасть навзничь.
— Наденьте амулет, — услышал я слова, теряя сознание.
Глава 2
Самые низменные человеческие поступки свершаются от безнаказанности.
Я лежал в траве, наслаждаясь палящим зноем. Никогда не любил холод и всегда обожал жару. Тёплый ветер играл волосами. Я специально дышал медленно, смакуя ароматы трав клевера и василька, зверобоя и колокольчика.
— Па-а-ап, ну поиграй со мной, — канючил тоненький голосок.
А я притворялся, что сплю.
— Ну, па-а-а-а-ап, давай поиграем! — вторил другой детский голос.
Дочери дёргали меня за штанины, разжимали пальчиками закрытые веки.
— Хрррр, пфффф! — изображал я храп, еле сдерживая улыбку.
— Папа, а ты улыбаешься! Я видела, — пропищала девочка.
— Я первая! Я первая видела! — возразила ей другая.
— Нет, я первая!
— Нет, я!
— Я!
— Я!!!
— Всё, всё, всё, не ссорьтесь! — ласково сказал я, садясь. — Вы обе были первыми!
Злата вкрутилась мне подмышку, обхватив торс руками, и прижавшись, начала щекотать носом. Леська не отставала. Опустив ладони на щеки, она поцеловала меня в нос.
— Папочка, ты у меня самый любимый!
— Нет, у меня!
— Так, тихо вы! — вновь рассмеялся я. — Вы мои любимые, самые славные на свете девочки!
— Тогда поиграем? — лукаво заглядывая в глаза, пропела Злата.
— Вставай!
— Вставай, папочка!
— Встань, падаль!
В глазах потемнело. Запах луговых трав исчез. Я слепо шарил руками вокруг себя, силясь понять, что происходит. Но тело уже выполняло приказ. Руки оттолкнулись от пола, ноги распрямились. Я открыл глаза. На стенах висели масляные лампады, поигрывая пляской частичек огня и едва заметно чадя чёрным дымком. В комнате не было мебели, зато множество стоек с оружием. Рапиры, сабли, короткие мечи, длинные, гизарма, протазан, клевец, утренняя звезда, бердыш, аркебузы и пистолеты разной тяжести и модификаций.
«Приличная коллекция», — отметил я про себя, тотчас ощутив боль в затылке.
— На колени! — вскричал Антони.
Я безропотно повиновался. Он залепил мне хлёсткую пощёчину обратной стороной ладони, тотчас зашипев от боли. Хотел было ударить снова, но поймав мой взгляд, остановился.
«Сдрейфил молодой господин, — подумал я, рассматривая его раскрасневшееся от ярости лицо. — Зачем так пыжиться, я и так сделаю, всё, что придёт в твою маленькую и злобную голову».
— Маман отвалила некроманту такую сумму, что дешевле было бы нанять отряд ландскнехтов! — прошипел юноша, отворачиваясь. — Хочется верить, что ты и правда так хорош, как тебя расписывал этот фокусник Арджинтарий.
«Ты ещё заплачь, избалованная девочка. Мамочка купила подарок, а подарок не блестит бриллиантами. Если бы мне не было плевать, я бы расплакался».
Я вдруг понял, что способен хоть как-то ему противостоять. Пока юнец расхаживал вокруг, осыпая меня совершенно бессмысленными и ненужными угрозами и обвинениями, я думал о нём всё, что мне заблагорассудится. Если бы я мог смеяться или хотя бы улыбнуться, то клянусь, мой хохот услышали бы соседи. Однако, мой новоиспеченный господин распалялся, а следом за его яростью неотлучно следовала боль. Сперва появилась мигрень, сменившаяся такой мукой, что я иногда терял зрение. Наконец, он успокоился, всласть наигравшись в командира.
«Такому говну, как ты, я бы не то, что командовать десятком, даже нужник бы чистить не доверил», — мстительно подумал я.
— Так, надо тебя проверить, — почёсывая мальчишескую не особо презентабельную бородку, проговорил юноша. — Возьми рапиру.
Я повиновался. Едва ладонь легла на рукоять, у меня внутри, будто распустился бутон пламенного цветка. Я попытался шагнуть ему навстречу, но ноги даже не шевельнулись. Поднять руки тоже не удалось.