— Думаешь, я в это поверю? — злобно прошипел я, сжимая его лицо. — До скорой встречи, сказал бы я, но нет. Её не будет. Я приду сюда, скажем, через месяц. Как думаешь, сколько ты протянешь? Я застану гниющее мясо или обезумившего от жажды раба? Не знаю, но очень хочу узнать!
Поднимаясь вверх по лестницу, я безумно хохотал, то и дело спотыкаясь от головокружения. Ярость снедала меня, застилала взор. А потом тьма окутала всё вокруг, и мой разум покорился сну. Где-то на границе сознания, слышался плачь. Я шёл на звук, пытался шарить руками в поисках невидимой двери, но не видел ничего. Затем яркой вспышкой мир озарило новое воспоминание.
Я пришёл в себя от собачьего лая. Возле моих ног лоснились две борзые, а я рассеянно трепал их за холки. За моей спиной скрипнула дверца дилижанса. Сабина с непомерно огромным животом, с трудом пыталась выбраться. К ней тотчас подпрыгнул лакей, но я, едва это заметил, взревел:
— Пошёл прочь! Пусть сама выползает!
Сабина посмотрела на меня… нет, не с ненавистью и даже не с обидой. В её глазах отпечаталась усталость. На краткий миг, меня кольнула в сердце мысль, чудовищная и удивительная, одновременно.
«Как она постарела. Ей же едва сорок. Неужто я так постарался?».
Но это был очень краткий миг просветления, которой тотчас вышвырнула из моей души всепоглощающая ненависть.
«Поделом тебе, вонючая шлюха!».
Мысль эта, была будто материальна, и ударила жену, робко шагнувшую из дилижанса. Сабина упала, но никто из слуг уже не решился попытаться помочь ей без моей команды. Они робко топтались, отводя взгляды.
— Вина, — бросил я, пинком отгоняя собак. — Пошли прочь! Одни дармоеды…
Я метал полные бессильной злобы взгляды, не зная на ком бы ещё сорваться. В груди не осталось ничего. Ни радости, ни любви, ни счастья. Только пустота, которую заполняла всепоглощающая ненависть и боль.
— Кстати, он сдох, — как бы невзначай обронил я, гадливо улыбнувшись супруге.
— Ярослав, — ахнула Сабина, хватаясь за сердце.
— Яросла-а-ав, — передразнил я. — Посмотреть хочешь? Это можно. Когда родится ублюдок, я положу его рядом с ним. А ты зайдёшь ещё через недельку. Тебе же нужно будет оклематься после родов? Всё для тебя дорогая! — притворно улыбаясь прорычал я.
Сабина побледнела и рухнула в обморок.
— Тьфу, дура! — бросил я, сплюнув под ноги. — Нужно очень возиться с вами… — Войцех, заряжай! С охотой не вышло, дай, хоть по бутылкам попалю… Где они там? О-о-о, Сабина, а поставь-ка одну себе на голову! Ха-ха-ха!
Дворецкий поклонился, а затем зарядил аркебузу, двигаясь, словно заводная кукла. Его лицо было мертвецки бледным, а губы слегка подрагивали, но Войцех делал всё, что я приказывал. Он двинулся ко мне, но проходя мимо Сабины споткнулся, от чего покачнулся и упал. Жена как раз почти встала, она сидела, тяжело опираясь руками о землю, и натужно дышала. Увидев перед собой готовую к бою аркебузу, Сабина вцепилась в неё пальцами и направила на меня. Из её рта вырвался отчаянный вопль.
— А-а-а-а-а-а-а! — прокричала она, заливаясь слезами, а затем смолкла.
— И это всё? — уточнил я, хмыкнув. — Нужно нажать вон на ту штучку, спусковой крючок называ…
Грянул выстрел и мир снова затянула тьма. Когда зрение вернулось, я увидел своё отражение в зеркале. Вернее, не моё. Арона. У него была снесена нижняя челюсть, но врач уже успел залечить рану. Я пялился на отражение, и не чувствовал ничего, внутри была привычная пустота, только ярость не ушла, но она ослабла и казалась чем-то малосущественным, сродни зуду.
— Повернись, — раздался резкий и звучный приказ за спиной.
Я тотчас ощутил жжение в затылке и повиновался. Сабина смотрела на меня тяжёлым, испытующим взглядом.
— Понравилось? — спросила она, впрочем, не ожидая ответа. — Так ты теперь выглядишь. Не стыдно будет показать тебя твоему старику отцу, а заодно объяснить, почему ты больше не говоришь. Пьяный на охоте выстрелил себе в лицо из аркебузы.
Мои руки и ноги затряслись, безумно выпучив глаза, я заклокотал, повреждённой глоткой, попытавшись шагнуть к ней. Но властный приказ, сковал мышцы и волю.
— Стоять. В темницу, шагом марш! И не смей оттуда вылезать, пока не позову!
Я развернулся и зашагал. Мир вновь погрузился во мрак. Открыв глаза, я боялся даже предположить, что увижу теперь, но проморгавшись понял, что лежу в спальне Антони, а рядом мирно посапывает Агата. Мне сразу стало так легко и тепло на душе, словно все те чёрные чувства и мысли смыло мыльной водой. Но всё же я себя обманывал, чтобы больше не чувствовать этого яда. Прогнать его из своих мыслей. Осторожно встав, я подошёл к секретеру и отпер заветный ящик с амулетом души Арона. Он мелко вибрировал, отбрасывая разноцветные сполохи на стены. Амулет говорил со мной. По какой-то до поры неизвестной причине, он слышал меня, а я его. Мы понимали друг друга, как никто другой бы не смог.