========== Предисловие. ==========
Примечания автора:
Итак, я снова здесь. Я написала историю, которую сама бы хотела прочесть. Она создана под сильным влиянием книг, которые я обожала в детстве, английских новелл XIX века (сильные духом сироты помогут вам скоротать время!). И, о-о, Диккенс. Но всё это вращается вокруг отношений Джона и Шерлока и, конечно, в моей истории есть секс.
В двух словах: если фраза: «Джон и Шерлок — невинные души, сироты, в стиле рассказов Диккенса (плюс секс, разумеется!)», вызывает у вас отвращение и мысль о том, что это «не ваша чашка чая», никаких проблем — поищите на этом ресурсе то, что вам больше придется по вкусу. Если же, напротив, ваша реакция: «О Боже, да!», тогда пододвиньте кресло к камину, устраивайтесь поудобнее, не забудьте налить себе чаю… и позвольте Крайси рассказать вам эту историю.
Для сюжета важное значение имеет одна старинная ирландская песня. В общем-то, в честь нее и называется эта работа.
The Frost Is All Over — Мороз на земле
Вот перевод песни:
— Выкипит чайник — что делать ты будешь?
— Что тут поделать? Наполню опять.
— Клевер поели коровы — что делать?
— Что тут поделать? Посею опять!
Картошку убрали, мороз на земле,
И Китти лежит у стены.
Выйти бы замуж ей за солдата —
Китти лежит у стены.
— Станешь солдаткой* — что делать ты будешь?
— Буду я следовать с ним за полком.
— Сгинет он в море — что делать ты будешь?
— Что тут поделать? Венчаюсь я вновь!
Рыба с картофелем ждут и готовы,
И Китти лежит у стены.
Выпьем же снова, наполните кружки,
Китти лежит у стены.
*устар. жена или вдова солдата (обычно о жене солдата, ушедшего на войну)
А здесь ее можно послушать: www.youtube.com/watch? v=-VND5EkAGC4
========== Первая часть. Шерринфорд-холл. Глава 1. Вновь жизнь зовет. ==========
Комментарий к Первая часть. Шерринфорд-холл. Глава 1. Вновь жизнь зовет.
Название первой главы взято автором из исторического романа Чарльза Диккенса о временах Французской революции “Повесть о двух городах”, изданного в 1859 году.
— Простите, — спросил Джон угрюмого старика, ведущего по двору тяжеловоза, — вы мне не подскажете, где найти Тобиаса Грегсона?
Мужчина остановился и оценивающе посмотрел на него, а затем так долго молчал, что Джон было подумал, старик глухой. Наконец, тот ткнул пальцем куда-то себе за плечо и сказал:
— Там он, сзади, в загоне, с маленькими девчонками.
— Спасибо, — поблагодарил его Джон и отправился, следуя указаниям.
Конюшни были поблизости, но, несмотря на это, здешний воздух был свеж и наполнен сладким ароматом сирени и других весенних цветов. Вскоре Джон увидел загон, в котором, однако, никаких девчонок он не заметил, ни больших, ни маленьких. Вместо них, облокотившись об изгородь, стоял рослый мужчина, наблюдая за тремя гарцующими лошадками. Подойдя поближе, Джон понял, что все лошади были кобылками. Маленькие девчонки, действительно.
— Мистер Грегсон?
Мужчина обернулся к нему, его продубленное ветром и непогодой лицо было открытым и доброжелательным.
— А?
— Я — Джон Уотсон. Из Чейза.
— О, привет!
Мужчина протянул Джону руку.
— Мы думали, ты пришлешь телеграмму — мы кого-нибудь бы послали на станцию, чтобы встретить тебя.
— В этом не было необходимости. Я хотел прогуляться. У вас здесь так красиво.
— Да, красиво, ага. Только разве прогулка —…
— Я прекрасно могу и ходить, и ездить верхом, если только не приходится долго скакать галопом, — плечо у меня было сломано. И жокеем, увы, мне больше не быть. Об этом и думать нечего, ведь еще и нога пострадала.
— А какая у тебя была лошадь?
— Лансер, — ответил Джон коротко. — Его пришлось усыпить.
Память об отчаянном ржании Лансера была худшей частью ночных кошмаров, до сих пор не дававших Джону нормально спать.
В глазах Грегсона промелькнула искорка понимания.
— Думаю, это было больнее, чем сломанное плечо.
— Да.
— Для жокея ты выглядишь слишком зеленым. Сколько тебе?
— Четырнадцать. Достаточно взрослый, чтоб управиться с лошадью, и достаточно молодой, чтобы переучиваться, если вы это делаете по-другому.
Грегсон рассмеялся.
— А ты шустрый парень, — сказал он одобрительно. — Сомневаюсь, что в конюшнях сэра Уиллогби ты научился чему-то плохому. У него прекрасные лошади… Знаешь Лунный Свет?
— О, да. Сейчас он уже состарился, живет в свое удовольствие, он заслужил. Пасется на свежей травке, в лугах… А пару недель назад мы приняли его жеребенка — от Леди Джейн.
— О, помяни мое слово, он когда-нибудь чемпионом станет. У нас есть тут одна кобылка от Лунного Света. Ну-ка, сможешь узнать, которая?
Джон сбросил на землю сумку и влез на ограду, присмотревшись к трем юным лошадкам. Все они были длинноногие, с острыми чуткими ушками, а их шкуры блестели в свете яркого весеннего дня. Он протянул руку и посмотрел на Грегсона, словно прося разрешения.
— Можно?
Грегсон кивнул, и тогда Джон хлопнул в ладоши и крикнул: «Хей!». Кобылки бросились врассыпную, потряхивая головами. Какое-то время они шли галопом, потом успокоились, позабыв о вспугнувшем их шуме.
— Вот эта, — уверенно сказал Джон. — То, как она гарцует… Просто выплясывает. Такая красавица!
Грегсон хлопнул его по спине, да так сильно, что Джон чуть не свалился с ограды.
— Молодец. Отлично. Ты можешь остаться.
Джон удивленно посмотрел на него, и Грегсон вновь рассмеялся.
— Ты мог бы остаться в любом случае, но я рад, что из Чейза к нам прислали не дурака. Пойдем, я всё покажу.
Они прошли через двор и мимо конюшен, и Грегсон представлял Джона всем, кто встречался им по дороге.
— Скаковых лошадей мы не держим, лошади, в основном, нужны для выездов и для охоты. Его светлость выезжает нечасто, он уже не так молод, да и занят всё время. Юный лорд Майкрофт берет лошадей, лишь когда охотится, от случая к случаю. Почти круглый год они в Лондоне. Его светлость заседает в Парламенте. Младший сын, молодой мастер Шерлок, вот тот любит верховую езду, чтобы мчаться галопом. Как и его матушка, упокой Господь ее душу.
— Так семья сейчас не в поместье?
— Нет. И, наверное, их еще месяц не будет.
Джона это более чем устраивало. Одно дело — сэр Уиллогби, пожилой, состоятельный холостяк, больше всего на свете любивший своих лошадей. И совсем другое — граф Шерринфорд и его семья.
Грегсон вернул Джона к постройкам, приведя его в длинную, но очень уютную комнату с низкой дверью. Там стоял большой стол, и в одном углу был камин, а в другом — очаг. Женщина средних лет и девочка, помоложе Джона примерно на год, чистили за столом картошку.
— Моя женушка, она за всеми нами присматривает, — сказал Грегсон. — А это моя дочка Энни, с которой тебе лучше даже не заговаривать.
Энни закатила глаза и взглянула на Джона.
— Он бы хотел, чтоб так и было, — сказала она. — Обращать внимание на девчонку, можно только, если та отрастит вдруг гриву и четыре ноги.
Джон усмехнулся в ответ. С его точки зрения, доля истины в этом была, и немалая. Лично он не встречал еще девушку, что заставила бы его сердце замереть настолько, как оно замирало при виде прекрасной лошади.
— Ты будешь проводить здесь немало времени, зимние вечера долгие, — сказал Грегсон. — У других неженатых парней есть комнаты наверху, но так как ты новенький, и моложе всех нас, то устроишься на конюшне, там где прежде была комнатушка Молодого Тома.
— Идет, — сказал Джон добродушно. На конюшне или в сарае всегда кто-нибудь спал, чтобы быть наготове на случай пожара или какой-либо надобности. Первые два года в поместье у сэра Уиллогби, Джон, вместе с другими юнцами, помогавшими конюху, провел вовсе на сеновале, и конюшни его совершенно устраивали. Они не были здесь такими просторными, как в Уиллогби-чейз, но чистыми и хорошо обустроенными.