– Кость пилить надо, осколки удалять, ампутацию, в общем, проводить.
Фельдшер не имел на это полномочий, все же он был не хирург. Но его окружили со всех сторон, а Фатеев протянул остро заточенный шведский нож, доставшийся ему как трофей.
– Пилка еще нужна, — попросил фельдшер.
– Найдем.
Охранник пришел в себя и с ужасом слушал разговоры об ампутации, ноже и пилке.
– Дайте хоть умереть спокойно, — попросил он ослабевшим от потери крови голосом. — Не мучайте, Христа ради.
– К семье вернуться хочешь?
– Хочу.
– Тогда терпи. Тут на полчаса всех делов. А для обезболивания стакан водки нальем.
– Лучше два. Боюсь я…
В этот момент земля вздрогнула, а метрах в пятистах взвился огненный гриб.
– До подземного хранилища добрались, — сказал сержант из охраны. — Полторы тысячи тонн бензина.
Горячий вихрь крутил клочья травы, мха, отчетливо слышался рев огня. Крупные бело-черные кайры сотнями кружились над скалами, они тревожились за недавно отложенные яйца.
По склону хребта медленно шли трое егерей. Обернувшись, один из них сделал двумя пальцами знак в виде латинской буквы «V» — виктория, — мы все же победили, горючее для ваших кораблей, танков, машин уходит в небо.
– Так че с парнем делать? — напомнил Рябков, дергая Маркина за рукав.
– Оперировать. — И повернулся к Шишкину, все еще державшему в руках автоматическую винтовку. — Брось ее на хрен, возьми трехлинейку. Достанешь этих троих?
– Вряд ли. Далеко слишком.
– Попробуй, Афоня. Не дай им безнаказанно скрыться да еще насмехаться над нами.
Огонь, пробив стены подземного бензохранилища, ревел, выкидывая огромные языки пламени. Рябков с санитарами и добровольными помощниками подступил к охраннику с раздробленной ногой. Шишкин вздохнул и принял протянутую винтовку.
– Бой точный, не сомневайся, — заверил его владелец. Ты только на высоту поправку сделай, не забудь.
– Не забуду, — буркнул Афанасий.
Кроме него в удаляющуюся троицу стреляли и другие.
– Бросьте, — прикрикнул Шишкин, — мешаете только.
У сержанта было отличное зрение, и он хотел видеть попадания своих пуль. Тройка егерей, выбравшись из боя, где полегла половина их товарищей, знала, что отомстила за них, уничтожив самое крупное бензохранилище. То один, то другой поворачивался и показывал на пальцах — мы все же победили.
Возможно, они насторожились, когда Шишкин, подняв планку до нужной отметки, выстрелил и пуля подняла фонтанчик щебня. Второй и третий фонтанчики ударили ближе. Тройка ускорила шаг и перестала поднимать пальцы, тревожно оглядываясь назад.
Четвертая пуля ударила егеря в бедро, завалив на бок. Рана была серьезная, встать сам он не мог, его подняли товарищи и потащили на себе. Теперь они представляли тесную уязвимую кучку, по которой снизу открыли дружный огонь.
Слишком большое расстояние рассеивало пули. Чтобы спастись, двум егерям следовало бросить тяжело раненного товарища и убегать. Но они этого не сделали, и одна из многих пуль попала во второго егеря. Идти и помогать остальным не хватало сил, наверное, поймал пулю в спину. Он упал.
Уцелевший из троих егерей открыл беспорядочный огонь, грозя кулаком в сторону русских. Маркин послал группу наверх. Пока десантники взбирались на гору, там приняли решение. Фатеев, ходивший во главе группы, вернувшись, доложил:
– Раненые застрелились, или третий их прикончил. Вот автоматы трофейные.
– Ладно, иди, собирай людей.
Нефтебаза выгорела на три четверти. На месте боя обнаружили трупы около двадцати егерей. Определить количество точно было невозможно, многие тела сгорели дотла. Потери отряда оказались примерно такие же, но если приплюсовать к ним погибших красноармейцев из охраны, то егеря группы «Север» взяли за каждого своего убитого по три русских жизни.
За потери Маркину ничего не высказали, молча приняли рапорт. Досталось за сгоревшее бензохранилище.
– Мы из Америки бензин возим, а вы его здесь сохранить не можете.
Замечание было не совсем справедливым. Десантники вступили в бой, когда егеря уже пробились на территорию и начали поджигать баки. Зевнула охрана, а может, не хватило умения противостоять волчьей хватке егерей. Но и они свой долг выполнили — почти все охранники остались на выжженных склонах.
Командир бригады Юшин хлопнул Маркина по плечу.
– Учись. За битого двух небитых дают. Хотел капитана присвоить, но, вижу, еще рано. Двадцать егерей тоже не шутка, они себя под пули не подставляют.
А командир взвода немецких егерей докладывал об операции своему начальству.