— Кто тебя надоумил?
— Никто. — Посопев носом, Коська прибавил с нескрываемой злостью — В доме отдыха один пижон — Ивом его зовут — говорил, что мы, поселковые ребята, ничего не стоим. Вот я и хочу ему нос утереть…
— А зачем?
— Как — зачем? Чтоб не зазнавался. Он думает, если я маленький, так и ничего не умею. А у меня… Вот посмотри, что у меня…
Сказав котам, что они ради науки должны вести себя хорошо, Коська пригласил меня в сарайчик. Тут я уже не только удивлялся, но и завидовал Коське. Да ведь у него настоящая столярная мастерская. Деревянный станок — такой я видел только в нашей школе, — разные рубанки, фуганки, молотки, стамески, пилки, долото, шило… В углу стояли оструганные доски и бруски, на станке лежал какой-то неоконченный ящик.
— Видишь, это я спутник строю! — пояснил Коська. — Не настоящий, конечно, но и в нем будет темно-темно, как в том, что в космос запущен. Пускай коты постепенно к темноте привыкают. А тогда они и летать не побоятся. Хочешь, будем вместе мастерить?
Как я мог отказаться от такого предложения!
После мы с Коськой взобрались по крутой тропинке на самую высокую гору, сбегали в поле, где можно было рвать полынь, донник, разную траву и бурьян. Все это мы связали в снопы, которые еле дотащили домой.
В Коськином дворе мы встретили его бабушку. Она совсем не похожа на мою. Высокая, черная, как цыганка. Моя — сердитая, а эта… эта просто лютая…
— Где ты бродишь? — прохрипела она, обращаясь к Коське.
Но, увидев, что мы принесли корм для коз и кроликов, старуха сразу же подобрела.
— Ну, молодец! А я уж думала, что придется шкуру с тебя спустить. Солнце-то уже за обед перевалило, а козы голодные. Ну, а этот белоголовый — чей такой?
— Этот к Козьме Иванычу приехал, бабушка, — охотно пояснил Коська.
— Так ты Оксанин будешь, что ли? — спросила меня бабушка.
— Ага, — говорю.
Старуха долго сверлила меня своими черными глазами, затем погладила по голове:
— Значит, и мама приехала?
— Ага, — киваю я головой.
— Ну, молодец. Идите себе, гуляйте. Да зайдите на кухню, рыбки отведайте. Как раз нажарила.
Вначале Коськина бабушка показалась мне очень неприятной, но теперь понравилась. Мы охотно поели жареных бычков, затем опять вооружились удочками и устремились к морю.
ДЕВОЧКА С ПРИЧУДАМИ
Не успели мы и ста шагов пройти, как послышались голоса:
— Сана, иди обедать!
— Сейчас, мама!
— Сколько же раз ты будешь повторять это дурацкое «сейчас»?
— Одну минуточку, мама!
— Да какая же это минуточка, если я тебя уже полчаса зову!
— Полминуточки, мама! Сейчас его поймают.
— Кого?
— Да того шпиона, мама.
Мы подошли к невысокой ограде и здесь, в тени ветвистой черешни, увидели девочку. Она с ногами сидела на столе, словно прикипев к книжке. На ней был красный в белую горошину сарафан, на голове торчали две русые косички, с носа сползали огромные роговые очки.
— Здравствуй, Оксана! — поздоровался с девочкой Коська.
Она, не отрывая глаз от книги, неохотно помахала рукой, приветствуя его.
— Пойдем купаться, Оксана!
Только теперь девочка подняла голову, чтобы взглянуть на нас.
— А?
Она была костлявая, худенькая, и бледная. Только большие серые глаза умно поблескивали из-за круглых стеклышек. Было ясно, что она не поняла, что именно ей предлагает Коська. И вдруг как бы проснулась, спрыгнула со стола.
— Коська? Это ты, Коська? Ах, если бы ты знал, что я читаю!
Через минуту девочка уже была возле нас. Она не сводила с меня пристальных глаз и, захлебываясь, рассказывала:
— Книжечка тоненькая, даже и совсем не толстая, «Снежная бабочка» называется. А я уже много разных бабочек читала. Думала, что опять такая же бабочка, а оказывается, не такая. Эта интересная. Здесь знаешь о чем? Рассказать?
Не дождавшись Коськиного ответа, девочка затараторила быстро-быстро, как швейная машинка:
— Тут знаешь о чем? Нет, ты не знаешь, потому что я и сама не знаю о чем. Тут и о том, как… Ну, ты сам знаешь, как в земле роются и все ищут, и о прошлом там есть, и о теперешнем, но все это совсем не интересно. Главное, что про шпионов пишется. Одного уже укокошили, а второй еще жив, его милиция все ищет, ищет и никак не может найти. Вот-вот, кажется, найдет и все-таки не находит. А я знаю, который из них шпион. Вот увидишь, это сам профессор или тот, второй, что раскопками занимается… Но я не хочу, чтоб профессор, потому что он такой добрый-добрый… И почему, скажи мне, Коська, всегда эти, которые сначала добрые, в шпионов превращаются? Это, наверное, для того, чтобы нельзя было сразу разобраться и чтобы интересно было. А вот при чем тут снежная бабочка, я никак не пойму…