— Это не дурацкое дерево! — она прижала ладонь к коре. — Оно мое, и оно для меня кое-что значит.
— Стоило заставить твою мать убрать эти стены давным-давно. Они сделали тебя выдумщицей.
— Мне позволено иметь хоть что-нибудь только мое.
— Ненадолго! — прогремел он. — Ты примешь брак рано или поздно. Многие девушки твоего возраста уже в браке, а ты все еще не выбрала мужа!
Она должна была понять, что он прибыл поэтому. Ее отец хотел, чтобы она вышла замуж, больше всех, хоть она не понимала, почему. Он мог заняться другими сестрами, их было семнадцать.
Ее родители были плодовитыми, желали, чтобы в семье было много детей, чтобы многих выдать замуж. Для русалок это не было сложно. Они могли носить детей с собой или оставлять их в сумке, присоединенной ко дну океана.
Многие уставали носить ребенка с собой. И если хотелось много детей, было проще оставить яйца на земле и ждать, пока они вылупятся.
Сирша помогала заботиться о яйцах, когда могла. Количество ее родни росло.
— Я не хочу замуж, — сообщила она отцу, зло поджав губы. — Я уже это говорила.
— И я говорил, что это неприемлемо. Ты выйдешь замуж, и если не выберешь мужа в скором времени, я выберу тебе его сам.
Сирша вскочила на ноги, щеки пылали от гнева.
— Ты так не можешь!
— Могу и сделаю это!
— Отец!
— Довольно! — ее отец протянул ладонь с перепонками, завис в воде с нечитаемым выражением на покрытом бородавками лице. — Слушай меня, дитя, и слушай внимательно. Ты выйдешь замуж к следующему приливу, хочешь ты того или нет. Предлагаю поспешить.
Он уплыл, быстро двигая ногами как у лягушки, не став смотреть на печаль в ее глазах.
Сирша прижала ладони к лицу, на коротких перепонках блестели ее слезы. Она не замечала их, когда была под водой. Слезы смешивались с морем, и все было на вкус как соль.
Но в маленьком гроте было не так. Ее печаль была сильнее, когда океан не покачивал ее в своих объятиях.
Ее брат рассмеялся и подплыл ближе к гроту.
— Сестренка, когда ты поймешь, что спорить с отцом — трата времени? Он всегда получает то, что хочет.
— Я не потерплю этого.
— Что ты сделаешь? Убежишь? — он указал на поверхность. — Думаешь, жизнь над морем лучше, чем тут?
Она отвернулась от него и громко всхлипнула.
— Откуда нам знать?
— Слухи не правда. Все те романтические выдумки, которые ты себе шепчешь на ночь. Наши сестры тебя слышат, Сирша. Они их слушают и считают тебя глупой. Людям нет до нас дела, и им плевать на море.
— Ты этого не знаешь.
— Знаю!
Она вздрогнула, когда его кулаки ударили по магическому пузырю, сдерживающему океан. Звук разносился эхом в ее голове, а потом брат прошел сквозь щит.
Его ноги шлепнули, и дрожь пробежала по ее спине. Русалы были ужасными в воде, но без соленой воды они были чудовищами.
Сирша взяла себя в руки и оглянулась. Плоть стекала с его тела как сияющие склизкие черви, которых она видела в пещерах. Серая кожа не улучшила его облик.
Она сглотнула.
— Что ты делаешь, брат?
— Наслаждаюсь твоим маленьким раем. Мама построила его для всех нас.
— Тебе никогда не нравился этот грот.
— Как по мне, все сверху не стоит нашего времени, — вода капала с его плеч на землю, шлепая по мху, который она старательно вырастила. Он огляделся, ухмыляясь. — Отец выберет худших.
— Он так не сделает. Я — его любимица.
— Ты так думаешь, а он считает тебя слишком дикой. Муж с тяжелой рукой нужен, чтобы управлять тобой. Мы все так думаем.
— Мужчина с тяжелой рукой не сломает меня. Я крепче, чем отец знает.
— Да?
Ее брат обошел ее, заглянул за дерево неестественно темными глазами.
— И кого же он выберет, сестра? Крейга? Его ладони достаточно большие, чтобы разбить твой череп.
— Он не посмеет.
— А я всегда думал, что он был бы тебе хорошей парой.
Крейг нравился ей меньше всех. Он слишком любил охоту. Сирша не могла сосчитать, сколько раз замечала его, плывущего в потоке, окрашенном кровью. Ему нравилось вдыхать металлический запах.
— Это не будет он.
Ее брат приподнял бровь.
— Ты будто обдумываешь выбор.
Ей не нравился взгляд брата. Он был слишком умным и хорошо ее понимал. Он не имел права знать ее мысли, но она обязана была рассказать ему.
Как фейри, она не могла врать. Ее язык завязывался в узлы, стоило ей попытаться. Но она могла искажать правду. И она была хрупкой, она ощущала себя как крохотная ракушка под весом океана.
Этот мир был не для нее. Она хотела солнце, волны и чаек над головой. Тьма и тишина не подходили для сияющего света ее души.