Вирайе было десять лет, когда умер отец, и двенадцать, когда ушла мать; он вырос на руках безвольной тетки и потому стал более инициативным и самостоятельным, чем хотели бы его родители.
Одиночество и вседозволенность научили его сомневаться.
Старые, любимые вещи окружили Вирайю, побуждая забыться и отдохнуть до завтрашнего утра. Но ложиться не хотелось. Жила в сознании и в теле некая лихорадочная бодрость, и мысли множились с бредовой быстротой и ясностью.
Он испугался. Может быть, после посвящения человек перерождается? Неужели такова участь Священного - служение без отдыха и сна годами, десятками, может быть, сотнями лет? Участь бога, невыносимая для обычного человеческого существа. Он боится - значит, недостоин быть среди богов?! Но ведь испытания-то он выдержал! Правда, Раван говорил что-то о большой спешке, о сокращенной программе... Нет, Круг не ошибается. Вероятно, такова реакция всех новичков.
Несмотря на многолетнюю дружбу с Шаршу Энки, больше всего боялся Вирайя сомнений, с юных лет непрошенно гнездившихся в его душе. Чтобы избавиться от них, он решительно нажал кнопку звонка.
Явился из-за шторы черный Вестник с жезлом и молча склонил голову.
- Я хочу спать,- сказал Вирайя.- Понятно? Сделай что-нибудь, чтобы я уснул.
Вестник приложил руку к груди и исчез. Вирайя испытал миг неприятного волнения. Пошел исполнять приказ или докладывать о неслыханной выходке новичка?
Маленький лакированный аппарат на круглом столике в углу издал мелодичный гудок и замигал огоньками. Вирайя подошел, снял трубку.
- Слышишь, брат, - сказал голос Плеолая, слегка приглушенный шипением помех, - если хочешь поспать, прикажи подать снотворного. А то мы вчера так тебя обработали, что трое суток не уснешь.
- Спасибо, брат, я уже послал Вестника, - отвечал архитектор, испытывая нечто вроде приступа нежности.- Спасибо, дорогой, что ты обо мне заботишься.
- А то как же,- сказал Плеолай.- Мы тут заботимся о новых братьях. Иначе туго придется. Вместе жить, вместе помирать.
Сердце Вирайи сжалось.
- Помирать?
- Ну да. Если это ядро каменное прямо в нас... понимаешь? Никакие убежища не спасут. Даже твои...
- Единый не допустит гибели своего Ордена, - привычно вымолвил Вирайя. И тут же отчетливо понял, что сказал банальную и глупую фразу. Здесь, на Черном Острове, можно было не прибегать к формулам, годным для Внешнего Круга.
- Правильно, - ответил Плеолай. - Не допустит. Ну, спокойной тебе ночи. - И повесил трубку.
Явился раб, присланный Вестником, с высоким бокалом пенистой жидкости.
Отослав раба, Вирайя улегся поудобнее, закрыл глаза. Медленно разлилась по телу истома, отяжелели веки. Могуч святой Орден, отбросивший человеческие слабости! Вот смешано время суток, и можно бодрствовать или отдыхать, когда угодно...
На несколько мгновений Вирайе стало невыразимо приятно от сознания, что он теперь член Ордена, Священный, что к его услугам все богатства распределителя, безграничная роскошь, подобострастная забота всей Империи. Он властен над жизнью и смертью миллионов посвященных Внешнего Круга; он может остановить любого прохожего и приказать ему покончить с собой, и ему безропотно подчинятся, потому что воля Внутреннего Круга неисповедима. Благословенное каменное ядро! Единый позаботится, да...
Чья это красно-белая машина отъехала первой с поля? Все ожидали, пока она достигнет шоссе...
Угасали мысли. Видения на все лады варьировали пережитое. Как основная музыкальная тема, сквозил в их гротескном рисунке бело-фиолетовый свет факела.
VII
Машина теократии работала без перебоев. Чиновники Внешнего Круга привычным порядком вели строительство, учет, сплетали сложную сеть централизованного распределения. Их собратья, посвященные в духовный сан, безмятежно учительствовали, врачевали и правили ежедневные ритуалы молений Единому: в конце концов не только покой в стране, но и равновесие Вселенной зависели от того, насколько скрупулезно будет соблюдаться Избранными каждая деталь обряда.
Но покой и равновесие все-таки пошатнулись. Невообразимая секретность, которой окружал Черный Остров каждое свое слово и каждое дело, не помешала просочиться жутким слухам; более того, искаженные жестокими фильтрами, эти слухи приняли самый причудливый характер.
Новости были сладко-захватывающими, как рассказы о призраках. Их передавали дальше, любовно изукрасив леденящими подробностями.
Настоящее упоение дарили застольным вещунам вполне достоверные сведения о том, что на верфях метрополии в страшной спешке строятся огромные транспортные суда: их шпангоуты были хорошо видны и с моря, и с улиц портовых городов.
Кстати, именно с моря, то есть с борта рыболовецких и распределительных судов, проникли в метрополию подробности о внезапно начатых лихорадочных работах на горных массивах Земли: туда согнали, кажется, всех наличных рабов и строили что-то грандиозное. Мирные сейнеры и рудовозы часто встречали в открытом море эскадры черных кораблей с крылатым диском на носу; и даже вдрызг пьяные горожане, с трудом поднимая головы, наблюдали, как с надрывным ревом уплывают ночью в сторону океана огни грузовых "змеев". Орден что-то перетаскивал через весь мир, волок по морю и по воздуху горы таинственных грузов.
Несмотря на постоянный страх перед всеведением Ордена, было так приятно намекать за столом на свою причастность к "компетентным источникам"...
В тот роковой для Империи год, нуждаясь в спокойной рабочей обстановке и понимая, что открытые репрессии лишь усилят смуту среди избалованных, мнительных Избранных и вызовут сокрушительную панику на Архипелаге, Внутренний Круг постарался отвлечь внимание народа. Собственно, Орден занимался этим уже тысячу лет, стараясь совместить в своих подданных крайнюю религиозность с привычкой разряжать угнетенные желания и чувства в "очистительных" кровавых оргиях; но теперь Священные превзошли себя, изыскивая русла-отводы для нарастающего волнения. В Висячих Садах столицы был устроен многодневный праздник, на котором кольцевые каналы текли вином, в рощах разыгрывались массовые эротические действа, а напоследок сошлись на стадионе две армии гладиаторов, вооруженных топорами, гранатами и огнеметами. Раненых по обыкновению добивали сами зрители. Проводились лотереи с розыгрышем драгоценных призов из орденского распределителя. Знаменательные даты мифологической и государственной истории отмечались с неслыханной пышностью: фейерверки подобно полярным сияниям не гасли ночами над Архипелагом.
Впрочем, солдат любого из колониальных постов теперь истреблял за день куда больше спиртного и наркотиков, чем участник столичного шабаша, настолько возросла нагрузка на ловцов рабов. Не успевали отправить одну партию, как снова сигналил центральный пост, и сваливался на голову черный брюхатый "змей", жадно распахивая ворота под хвостом: "гони!" Туземцы часто сжигали хижины и всем племенем бежали в леса, в непроходимые горы. На берегах Внутреннего моря появился какой-то энергичный вождь коротконосых, за считанные дни собравший огромную армию. Дрались они отчаянно: невзирая на пулеметы, разгромили десятки постов, взяли в осаду штаб сектора. Отчаянно храбрые копьеносцы и лучники, одетые в шкуры, гибли тысячами, но на их место стекались новые, столь же яростные толпы.