- Не понимаю, о чем ты говоришь...
- Хорошо. - Вздохнул я, окончательно устав от этого бессмысленного диалога. - Не скажешь мне, скажешь брату. Зная Берга, он, наверняка, даже не подозревает о том, каким образом была найдена доброволец... доброволица... не знаешь, как правильно? Нет? Вот и я тоже. Так что, зовем брата?
- Виталий. Зачем тебе это? - Наконец, вздохнула Хельга.
- Ну, должен же я знать, кому морду бить?! Телепневу, Сакулову, или вовсе Грацу? - Я развел руками.
- Что?! Морду? Не хольмганг? - Опешила Хельга.
- С дуба рухнула? - Теперь пришла моя очередь удивляться. - За что, хольмганг-то? За семейное счастье?!
- Подожди, Виталий... Я уже ничего не понимаю. - Присев на стул, Хельга потерла указательными пальцами виски. - Тебе нужно знать, чья была идея приворожить вас с Ладой, чтобы, по твоему же выражению, набить ее автору морду, так?
- Именно. - Кивнул я.
- Без вызова на хольмганг и не до смертоубийства? - Вновь уточнила моя рыжая собеседница.
- Точно так. - Подтвердил я и, заметив хитрый блеск в глазах Хельги, покачал головой. - Только не врать. Иначе, подставленный узнает, что его сдала именно ты...
- Жаль. - Вздохнула Хельга. - С Сакуловым мне еще работать и работать. Скажи, а зачем тебе эта драка, Виталий?
- Ну, как бы то ни было, а мне сильно обидно, что кто-то решил, будто он вправе менять судьбы людей, даже не поинтересовавшись их мнением...
- Но, ведь Лада сама предложила... - Попыталась перебить меня Хельга, но замолчала под моим укоризненным взглядом.
- Лада, на тот момент, была романтичной влюбленной девчонкой! Она предложила это, потому что ее подвели к такому решению. В том числе и ты. Скажешь, нет? Некрасиво, Хельга. Вот мне и интересно, чья это была идея. Мы уже выяснили, что это был не Сакулов. Подозреваю, что и Грац здесь не причем. Он хоть и служит не за страх, а на совесть, но на такую комбинацию не пойдет... не того склада человек. Так ведь?
- Так. Так. - Вздохнула Хельга, и вдруг улыбнулась. - А знаешь, я с удовольствием посмотрю, как ты будешь "бить морду" его сиятельству. Вот честное слово.
Ну не могу я сердиться на эту рыжую... наверное, это потому, что она мне троюродную племянницу напоминает... Такое же увлекающееся существо.
- Значит, он?
- Да.
- Что и следовало ожидать. Ладно, черт с тобой. Как договорюсь с князем о времени поединка, я тебе сообщу. - Махнул я рукой и Хельга нервно икнула.
- Ты... ты, серьезно?
- Увидишь. - Я хмыкнул и, отперев замок, отправился с визитом к шефу. Собственно, я и до разговора с Хельгой, почти не сомневался в том, чья это была затея, но... подстраховаться стоило. А то мог бы и конфуз выйти...
- Добрый день, Вент Мирославич. Его сиятельство у себя? - Пожав руку ротмистру, поинтересовался я.
- У себя. Но если хотите с ним поговорить, лучше зайдите прямо сейчас. В три пополудни назначено заседание Кабинета, так что... - Заметил Толстоватый, и кивнул в сторону телефонного аппарата. - Доложить?
- Будьте любезны. - Не знаю, может в моем тоне что-то такое проскользнуло... или в улыбке, но ротмистр вдруг побледнел и, нервно кивнув, поднял трубку телефона.
- Ваше сиятельство, надворный советник Старицкий... - Протараторил он в трубку и, получив ответ, указал мне на дверь. - Идите, он ждет.
- Посол шведский принять просят... - Хмыкнул я себе под нос, открывая дверь в кабинет шефа.
- Виталий Родионович, добрый день. - Обосновавшийся у окна, Телепнев кивнул в сторону "гостевого" кресла и сам, отлепившись от подоконника, занял привычное место за огромным рабочим столом. - Присаживайтесь, и поведайте, что за прожект привел вас в мой кабинет на этот раз.
- Хм... Не совсем прожект, ваше сиятельство... Скорее, беспокойство.
- Вот как? - Князь вздернул бровь, и небрежную отрешенность сменил интерес. Ага, думает, я пришел, чтобы скуку его развеять. Ну-ну... в чем-то его сиятельство прав... Скучно ему точно не будет.
- Именно так, Владимир Стоянович. - Кивнул я. - Видите ли, я тут просмотрел списки всех занимающихся в моем зале и отметил прискорбную закономерность... можно сказать, преступную небрежность!
- Виталий Родионович, давайте обойдемся без бюрократического пафоса. Право же, не стоит. - Князь нахмурился, явно ожидая от меня какой-то подлянки и... не ошибся.
- Как скажете, ваше сиятельство. - Я изобразил тяжкий вздох. - Если говорить проще, то мною обнаружено лицо, злостно нарушающее ваш приказ по канцелярии об обязательном посещении атлетического зала. К сожалению, мой чин не позволяет мне самостоятельно наложить на это лицо взыскание, посему я и пришел к вам...
- Виталий Родионович. Неужели нельзя было просто подать бумагу на мое имя? - Скривился Телепнев, на что я только развел руками.
- Владимир Стоянович, бумага, это официальный документ... Представляете, как это будет выглядеть, когда я подам вам жалобу... на вас же? Засмеют.
- По... На меня?! - Есть! Я таки вывел его из равновесия!
- Ну да. Именно вы и есть тот самый нарушитель. Что делать будем, ваше сиятельство?
- Господин Старицкий! По-моему, вы зашли слишком далеко в своей наглости и панибратстве... - Наконец поняв, что я над ним просто издеваюсь, взревел князь.
- Ничего страшного! Один мой знакомый и вовсе опустился до сводничества, так что мы с ним составим отличную компанию. А, Владимир Стоянович? Шесть кругов по три минуты...
- Пф-ф. - Вскочивший было с кресла, князь замер и, шумно выдохнув, рухнул обратно, так что несчастный предмет мебели довольно громко заскрипел. - Во-от оно что... Дознался, стало быть. Ну да, немудрено... Виталий Родионович, вы хоть понимаете, что тогда другого выхода не было? - Тихим голосом проговорил Телепнев.
- Понимаю. Потому что, если бы другой выход был возможен, а вы все одно воспользовались бы наивностью Лады, я бы вас даже на хольмганг звать не стал...
- Наглец, вы однако, батенька. Нагле-ец... - Покачал головой князь, окончательно приходя в себя. И усмехнулся. - Неужто, титул самозваный глаза застил?
Это что, теперь он пытается меня из равновесия вывести? Ха!
- Титул? А я, признаться, про него и забыл, ваше сиятельство... Двенадцать кругов и... вторые шесть можете поделить с Бйорном Орваровичем и Эдмундом Станиславичем.
- Виталий Родионович, ты что, вообще ничего не боишься? - С каким-то даже изумлением поинтересовался Телепнев. И что ему ответить?
- Боюсь... знаете, Владимир Стоянович, действительно, боюсь. Например того, что лет через двадцать, кто-то ушлый, вот также окрутит мою дочь с каким-нибудь поганцем, или сына в какой-нибудь многоходовке используют втемную и выбросят с доски, после удачного размена. А вы за своих детей и внуков не боялись бы?
- Все-таки, ты первостатейный наглец, Виталий Родионович. - Князья побарабанил пальцами по столешнице и, после минуты раздумий, решительно кивнул. - Завтра, в девять часов. Шесть кругов по три минуты и... обойдемся без участия Рейн-Виленского и Гдовицкого. Первому, голова еще для дум государственных понадобится, а второму на батальных полотнах с бланшем под глазом, некомильфо...
- Договорились, Владимир Стоянович. - Я поднялся с кресла и, отвесив шефу уважительный поклон, взялся за ручку двери.
- А что, Виталий Родионович, действительно, без хольмганга обошлись бы? - Вопрос, как выстрел в спину.
- А это вы у Меклена Францевича поинтересуйтесь. - Обернуться... и улыбнуться. Вежливо.
Прав, князь, обнаглел я беспримерно, но, во-первых, что не позволено тому же Толстоватому, под страхом дисциплинарного взыскания, то вполне дозволено привлеченному специалисту, в смысле, заштатному советнику. А во-вторых... Честно говоря, будь на месте Телепнева кто-то другой, например тот же боярин Шолка или даже Рейн-Виленский, я бы и не подумал так выёживаться. Каким удивительным это не покажется, при его работе, Владимир Стоянович - человек лишенный подлости, как черты характера. Напрочь. Ну нет в нем этой гнили. Потому и понял меня, как понял в свое время Грац... Это не значит, что при необходимости, у него дрогнет рука подписать смертный приговор или отправить человека на пытки, в подвал или к мозголомам, вовсе нет. Вот только он не станет делать ничего подобного, что называется, на всякий случай. Вымирающий вид, между прочим, а на "том свете" и вовсе вымерший... как мамонты.