- Вы утверждаете! - смеясь, воскликнул Делиль. - Я готов был бы выслушать вас, если бы вы тоже были ученым. Однако до академика вам еще слишком далеко. Мой брат - академик, он знает, пожалуй, больше любого капитана.
Капитан-командор колебался, не зная, чью сторону следует принять. Он был согласен с Чириковым: самый верный путь к открытию американского берега - это путь к Чукотскому носу. Где-то там, напротив Чукотки, лежит американская земля. Но указание Сената требовало подчинения советам профессора Делиля. Мог ли Беринг нарушить этот указ? Что, если, согласившись с Чириковым, он не достигнет Америки, или потерпит аварию, или вынужден будет зимовать во льдах? И что, если кто-либо другой отыщет эту легендарную Землю Жуана да Гама? Тогда Людвиг Делиль окажется во всем прав, а он, капитан-командор, во всем виноват, и его несогласие с профессором будет названо самоуправством. Нет, осмотрительность и слово инструкции - прежде всего.
Все же Беринг спросил мнения и других офицеров. Помощники Чирикова лейтенанты Плаутин и Чихачов, штурманы Елагин и Дементьев дружно встали за маршрут своего капитана. Им возражали сторонники Делиля.
Спор становился резким, и капитан-командор потребован тишины.
- Объявляю решение, - сказал он. - Мы пойдем маршрутом, который рекомендует профессор господин Делиль...
Насмешливо взглянув на Чирикова, юркий французик осторожно свернул свою карту.
- Мой долг подчиниться начальнику, - негромко произнес Чириков. - Но когда мы достигнем широт, на которых обозначена Земля Гамы, и убедимся, что этой земли не существует, необходимо будет сразу же изменить курс. Мы увидим Америку на северо-востоке.
В течение восьми суток пакетботы шли к воображаемой Земле Гамы. Но сколько ни всматривались дозорные в горизонты, таинственный берег не открывался. А ведь это были широты, на которых карта Делиля указывала неведомые острова.
"Профессор" Делиль прикинулся невинным простачком:
- Разве я руководитель экспедиции? И разве я отдавал какие-либо приказания? Я только показал карту...
Зачисленный в экипаж "Св. Павла", Делиль еще пытался давать "советы". Но Чириков давно уже разгадал этого "ученого". Однажды он сказал Делилю при матросах:
- Вы, господин хороший, убирайтесь-ка лучше к себе в каюту, Предупреждаю: не вмешиваться в корабельные дела. Иначе это кончится плохо.
С этого дня "профессор" устранился от дел. Он занялся кухней, усиленно питался, пил из казенных запасов вино и спал по десять-двенадцать часов кряду, вполне довольный такими условиями жизни. Среди забредавших в те времена из Европы в Россию разных "специалистов" было немало подобных шарлатанов и пройдох.
Как и предсказывал Чириков, Земля Гамы не существовала. 12 июня Беринг, наконец, изменил курс на северо-восток. А через четыре дня он озадачил Чирикова неожиданным вопросом:
- Не повернуть ли нам снова к югу?
- Но ведь это бесцельное блуждание по океану, - ответил Чириков. - Мы должны продвигаться на северо-восток. Только этим курсом мы достигнем Америки.
Тревожась за судьбу экспедиции, Чириков ждал решения командира. Беринг не отвечал. Но "Св. Петр" продолжал идти прежним курсом, и Алексей Ильич вскоре с облегчением понял: капитан-командор молча принял его совет.
В этих суровых северных широтах Беринг имел не одну возможность убедиться в высоком мореходном искусстве своего спутника. Чириков вел пакетбот с такой уверенностью, словно не впервые уже бороздил эти океанские просторы.
Нелегко было Берингу отдать приказание, чтобы "Св. Павел" шел впереди. Капитан-командор как бы признавал преимущество Чирикова. Но эти преимущества с каждым днем становились все более заметны: Чирикову приходилось убавлять паруса, чтобы дождаться, пока его догонит "Св. Петр".
Строго выполняя инструкцию, Чириков старался держаться как можно ближе к пакетботу начальника, чтобы в случае какого-нибудь происшествия одна команда могла прийти на помощь другой. И все же 20 июня 1741 года во время шторма корабли разошлись...
Не думал в этот день Беринг, что никогда уже не увидит он ни Чирикова и его быстрокрылого пакетбота, ни Камчатской земли...
Потеряв из виду судно Чирикова, капитан-командор снова сменил курс. В течение пяти суток корабль шел на юг, затем повернул на восток, через три дня стал уклоняться к северо-востоку. Вскоре мореходы увидели верные признаки близкой земли: на волнах качались водоросли, появились тюлени и морские бобры, чайки, словно указывая дорогу к берегам, летели на север...
Офицеры все чаще обращались к Берингу:
- Следует повернуть на север, господин капитан-командор.
- Нет, мы будем держаться северо-востока.
Приказав на ночь ложиться в дрейф, начальник закрывался в своей каюте и никого не принимал, все время думая о дальнейшей судьбе экспедиции.
А большая земля была совсем близко. Если бы не туман, с пакетбота могли бы увидеть на севере вершины Алеутских островов.
Минуло полтора месяца с того дня, когда корабли вышли в море. Все так же шумел гривастыми гребнями океан, все такой же унылой и сумрачной была его зыбкая равнина, все так же завывал в такелаже ветер, и казалось, что нет и не будет конца этому пути... Но 16 июля над палубой вдруг раздался радостный крик дозорного матроса:
- Земля!.. Вижу землю!..
Словно белое облако над линией горизонта, из океана вставала снеговая вершина горы.
Несколько минут команда оставалась безмолвной: а вдруг это облако сейчас растает, как уже не однажды по мере приближения корабля уплывали и таяли такие облака... Но четко очерченный белый конус оставался неподвижным.
Офицеры и матросы радостной толпой окружили Беринга, но капитан-командор, казалось, не слышал ни поздравлений, ни приветствий.
- Да, мы достигли Америки, - сказал он хмурясь. - Однако самые серьезные испытания еще впереди...
И он возвратился к себе в каюту. Когда его спутники Стеллер и Пленсинер, стремясь развеять подавленное настроение начальника, робко вошли вслед за ним, Беринг сказал:
- Не нужно поздравлений... Мы не знаем, где мы, как далеко от дому и что нас вообще ожидает впереди. Может быть, назад нас не пустит пассатный ветер. Земля нам незнакомая, а для зимовки не хватит провианта.