Хвостов стремительно встал и щелкнул каблуками.
- Я готов немедленно отправиться в путь!.. Мне нужно только пять дней, чтобы съездить в деревню и проститься с родными.
- Кого вы хотели бы взять своим помощником? - спросил Резанов. - Здесь, в Петербурге, выбор, конечно, больший, чем в Охотске...
- Я предложил бы мичмана Гаврилу Ивановича Давыдова, - подумав, сказал Хвостов. - Правда, он еще очень молод, - ему семнадцать лет, однако молодость - не беда: это решительный человек и отличный товарищ.
Давая понять, что разговор закончен, Резанов тоже встал.
- Оспаривать ваше предложение не хочу. Вам с ним служить, и выбор - это ваша воля. Сегодня вечером вы можете подписать контракт.
Хвостов выходил из дома вельможи, не чувствуя под ногами ступеней, даже забыв надеть фуражку. Только на Невском он пришел в себя и удивленно осмотрелся. Неужели он покидает Петербург?.. Надтреснутый голос Резанова еще звучал в его ушах: "В Охотске примете командование кораблем..." Вот счастье! Перед ним - та настоящая морская служба, о которой он мечтал целые годы, которая открывала дорогу к подвигам и, возможно, открытиям. Ну что же, значит, не медлить, - в путь! Но что еще скажет Давыдов? Вдруг устрашится? Нет? Не таков его друг! Давыдов согласится - ведь это и его мечта!
Хвостов не ошибся в друге. Давыдов молча выслушал лейтенанта и, силясь скрыть волнение, улыбнулся:
- Спасибо, Коля... Я готов...
Весной 1802 года два молодых моряка покинули Петербург. Впереди лежала далекая и трудная дорога через Урал и всю Сибирь. Какие приключения ждали их в дикой тайге, на стремнинах сибирских рек, на студеном Охотском море?..
В минуты, когда родной удалявшийся город медленно окутывала вечерняя мгла, оба они думали об одном. Словно отвечая самому себе, Давыдов молвил весело и беззаботно:
- А ведь с приключениями, Коля, жизнь веселей! Значит, навстречу бурям?..
- Навстречу жизни! - уверенно ответил Хвостов и крепко пожал руку друга.
...Таких путешественников еще, пожалуй, не знали на сибирских постоялых дворах. Они не устраивались на ночлег, не раскрывали тюков с постелями и провизией, не чаевали по нескольку часов. В ночь, в непогоду они упрямо требовали лошадей и мчались дальше, будто боясь куда-то опоздать. Путь, занимавший у других не меньше года, эти два моряка одолели за три месяца. Уже в июле они прибыли в Охотск и, не спрашивая о гостинице, поспешили на берег бухты.
Обрадованный прибытием опытных моряков, начальник порта повел их на корабль, предназначенный для рейса к берегам Америки. Старенькая шхуна "Св. Елизавета", беспомощно накренившись, почти черпая бортом воду, стояла у причала, заброшенная и безлюдная. Кое-как скроенная из свежеспиленных бревен и грубых досок, она была похожа скорее на баржу. Только высокая мачта напоминала, что эта посудина могла ходить и под парусами.
Обветренные бородатые шкиперы, сопровождавшие начальника порта, молча смотрели на корабль, недоверчиво покачивали головами и хмурили брови.
- Сказать вам по правде, господин Хвостов, - смущенно заключил начальник, - на таком ненадежном судне в Америку, конечно, не уйдешь...
- Так что же прикажете делать? - спросил Хвостов озабоченно. Других-то судов нет? А на Аляске уже три года ждут корабля.
- Видно, придется и еще подождать. Нужно построить новый корабль, чтобы идти без опаски. К следующему лету, я думаю, судно может быть готовым.
- Ну нет, господин начальник! - вмешался Давыдов. - Мы мчались из Петербурга не для того, чтобы здесь казенные деньги проедать. Уйдем и на этом корабле.
- Дело! - согласился Хвостов. - Сегодня я объявляю набор матросов...
...В дальнее плавание "Св. Елизавету" провожал весь Охотск. Новый парус медленно расправился под ветром, и тяжелая, неповоротливая шхуна вышла на рейд. Окруженный старыми шкиперами, начальник порта с грустью смотрел вслед удалявшемуся судну.
- Неужели дойдут? Отчаянные!.. Но ведь они еще не знают, каков океан...
- Вернутся, - уверенно молвил кто-то из шкиперов. - Только тряхнет волна - и вернутся.
Однако в Охотск "Св. Елизавета" не возвратилась. Моряки, прибывшие с Камчатки и с Курильских островов, в пути нигде не встречали знакомого им ветхого судна. В маленьком поселении на берегу долго еще гадали о судьбе "Св. Елизаветы", но с дальних морских дорог не приходило никаких вестей.
Промышленники, плававшие из Охотска на Аляску на таких же ненадежных судах, обычно зимовали у Алеутских островов. Рейс занимал иногда и два и три года...
Хвостов и Давыдов прибыли на Аляску ровно через два месяца после выхода из Охотска. Это действительно был отчаянный рейс. Многие опытные мореходы изумились необыкновенной удаче двух молодых балтийцев. В течение пяти лет в далекой бухте на острове Кадьяке не побывал ни один корабль. А старая изношенная шхуна, которой кончать бы свой век у причала, одолела самые страшные ноябрьские штормы и привезла русским поселенцам в Северной Америке долгожданные грузы.
После такого отважного перехода офицеры шхуны могли, казалось бы, и отдохнуть, однако они позаботились об отдыхе только для матросов. С первыми снегами и морозами, прихватив ружья и добрый запас патронов, Хвостов и Давыдов ушли на лыжах в сторону Кенайского залива, и долгое время о них доходили только случайные, отрывочные вести: индейцы видели их то на малых, рассеянных у побережья островах, то на реках, в тех местах, где еще не так давно от ножей и копий дикого племени пали тринадцать русских промышленников...
На Кадьяк Хвостов и Давыдов возвратились так же неожиданно, как и ушли, здоровые, веселые, нисколько не уставшие с дороги. В их походных сумках не оказалось дорогих мехов: только записи да карты неизвестных островов, да груда камней с наклейками, на которых было указано, где и когда эти камни взяты.