— Морские глубины также мало освоены, как и космос.
Брайтнер устремил взгляд в даль:
— Космос, космос… Я хорошо знал господина фон Брауна. Это был величайший ум! — грустно произнес он.
— Вы говорите, был?
— Именно, был. Что толку нам, немцам, от того, что он сейчас в Америке? А останься в Германии…
— Если бы не Гитлер…
— Не надо об этом! — одернул собеседника Брайтнер. — Забудем про Гитлера. Мы служим новой Германии!
Свежий ветер с моря ворошил волосы. Шум легкого прибоя смешивался с криком чаек. Из перекинутой через плечо спортивной сумки Брайтнер достал небольшую плоскую флягу:
— Есть предложение отметить. Не возражаете?
— Нисколько.
Эвальд Брайтнер разлил коньяк в небольшие рюмки-стаканчики.
— За возрождение "Зеетойфеля"!
…После они долго гуляли по берегу. Ройтман рассказывал, пояснял, Брайтнер слушал:.
— Следующий цикл испытаний: 2 человека — рулевой и пассажир. А затем — рулевой, пассажир и груз.
— А как было в 44-м?
— Также, только в виде груза были две мини-торпеды.
— Что ж, надеюсь, все получится. На земле, куда должен ступить пассажир "Зеетойфеля", еще осталось много ценного, что не успели вывезти в последний год войны. Но для этого нам надо проложить дорогу — дорогу по морю до Восточной Пруссии. А потом можно и до Восточной Германии. Вот только насчет пассажира вопрос…
Ройтман подавил глубокий вздох:
— Это моя головная боль. Для испытаний пассажиров предостаточно. А вот кандидатов для высадки на русский берег нет.
— Охотно верю, — согласился Брайтнер. — Единственный кандидат вы, Пауль. Вы знаете расположение тайника, знаете, как его открыть.
Ройтман остановился. То, что он услышал, его больно кольнуло. Тайник, который он в спешке создал 20 лет назад, ему иногда снился по ночам. Особенно в годы, проведенные в тюрьме.
— Я думал об этом. Но сначала надо убедиться, что тайник существует. Может быть, там все сравняли с землей. Да и с русским у меня слабовато.
Тем временем Брайтнер снова достал из сумки флягу:
— Есть предложение повторить. Тем более, у меня есть для вас вариант решения проблемы.
— Не возражаю, Эвальд, но, как показывает жизнь, ваши предложения обычно заканчиваются приказами.
Брайтнер рассмеялся, потом разлил содержимое фляги в стаканчики. Выпили.
— Хороший коньяк, — похвалил Ройтман.
— Французский.
— Так в чем же суть решения проблемы?
— Могу предложить кандидата в пассажиры.
— И кто же это?
Вместо ответа Брайтнер спросил:
— Когда вы намерены появиться в Гамбурге?
— Где-то через неделю. Но, если надо, могу и раньше.
— Вот тогда и узнаете кандидата в пассажиры, — улыбнулся Брайтнер и снова достал флягу.
1962 год, сентябрь. Гамбург
— Вы здесь первый раз? — спросил Брайтнер, когда они прошли ворота зоопарка.
— Первый… Из зрелищ я предпочитаю футбол, — поморщился Ройтман. — Но знаю, кто такой Хэченбек и что он создал один из лучших в Европе зоопарков.
— Да, Карл Хэченбек это личность. Благодаря ему еще в далеком 1907-м здесь впервые в мире отказались держать животных в клетках, переведя в вольеры. Для них выделены просторные участки, в которых обустроены привычные природные ландшафты. Если есть желание, мы можем пройтись по дорожкам. И вы увидите, как на равнине, обустроенной под африканскую саванну, свободно разгуливают зебры и антилопы. Для львов оборудовано живописное ущелье со скалами и естественными укрытиями. Павианы и другие обезьяны живут среди каменистых горок, по которым можно прыгать и карабкаться.
— Вы, Эвальд, так хорошо знаете зоопарк, что вполне могли сойти за гида, — констатировал Ройтман. — Но чувствую, вы меня привели не для того, чтобы любоваться тиграми, жирафами или обезьянами. И даже слонами… не удивлюсь, если и слоны здесь есть?
— Есть, да еще какие! Обученные! Хотите верьте, хотите нет, но в 1943-м, когда после бомбежек Гамбург лежал в руинах, слоны помогали расчищать развалины в центре города.
— Не может быть…
— Может, дорогой Пауль, может. Вернее, было… Но хватит вас интриговать. Слонов и тигров мы посмотрим в другой раз. А сейчас пройдем в так называемый "тропический лес" — места обитания крокодилов, пауков, ящериц и змей.
— А ядовитые змеи тоже на воле? — спросил Ройтман.
— Что вы, что вы, они содержатся в специальных стеклянных клетках, называемых террариумом.
— С детства питаю отвращение к змеям, — посетовал Ройтман. — Однажды, мне тогда было лет семь, я, гуляя по лесу, чуть было не наступил на лежащую на дорожке большую змею, которая, как потом пояснили, была безобидным ужом.