— Господин гауляйтер, те, кто считают, что японцы умеют только махать самурайскими мечами, глубоко ошибаются. У японцев отличный флот! Это они доказали еще в начале века русским, а три года назад американцам. Для сравнения, на Перл-Харбор у японцев шли десять авианосцев, у нас же, у Германии, нет ни одного. Как, впрочем, и у русских.
Кох вышел из-за стола, в раздумье прошелся по кабинету:
— Хорошо. Разрешаю вам остаться еще на две недели. Только на две, не больше. В скольких экземплярах вы делаете отчет об испытаниях?
— Как всегда, в одном, учитывая секретность.
— Сделайте в двух. Второй экземпляр мне. В общем, жду от вас полный отчет об испытаниях. — Кох подошел к столу, еще раз глянул на фото, рисунки и чертежи, спросил: — Я так и не услышал, как называется ваш объект?
— "Морской чёрт", — ответил инженер Лебер, складывая все обратно в портфель.
Глава 1
НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ И НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ
1965 год, Калининград, 20 июня
Теплый воскресный день клонился к вечеру. Удобно устроившись в кресле, Василий Дронов смотрел телевизор. Телевизор был его главным увлечением и приобрел особую значимость после того, как Василий изобрел к нему специальную приставку и антенну, что позволило ловить передачи из Польши и ГДР. Другим увлечением Василия было море. Родился он в сухопутном Витебске, служил вблизи тоже сухопутного Челябинска связистом. Потом война… о ней вспоминать не хочется. Сейчас, спустя 20 лет после ее окончания, Балтика стала ему родной. Регулярно, до глубокой осени, он купался в прохладной, а иногда и в холодной морской воде. Благо, от его двухэтажного дома на 12 семей, каких немало понастроили после войны, было меньше часа езды до берега. Первое время Василий поругивал мелководье — Балтика это не Черное море, на котором он однажды побывал. Потом к Балтике привык. Вот и сегодня, искупавшись в июньской, пока еще обжигающей тело воде, Василий сидел в кресле напротив телевизора, пил согревающий чай и любовался танцующими красотками из воскресной развлекательной передачи польского телевидения.
Неожиданный звонок отвлек его от экрана. Василий поднялся, подошел к двери, приоткрыл. Передним стоял одетый по-летнему мужчина в светлом костюме и такого же цвета кепке.
— Кого вам? — спросил Василий, уверенный, что это ошибка: ни родственников, ни друзей у Василия Дронова не было.
— Мне хозяина квартиры, — раздалось в ответ, и тут по голосу Василий узнал пришедшего.
…Телевизор был выключен, они сидели за столом, смотрели друг на друга. Сколько же они не виделись? Более 20 лет.
— А ты неплохо выглядишь… — первым нарушил молчание пришедший.
— Холодная вода всем несчастьям беда. Рекомендую, — отозвался Василий.
— А вот о жилье такого не скажешь. Скромно живешь, Мастер. Не слишком тебя жалуют местные власти.
— Ты бы лучше представился, — недовольным тоном произнес хозяин квартиры. — А то Мастер да Мастер. Мне что, прикажешь тебя Гюрзой называть?
На лице незваного гостя впервые за вечер появилось подобие улыбки:
— Помнишь… помнишь… это хорошо… Только я уже забыл, что когда-то был Гюрзой, как и то, что с этим связано.
Пришедший достал из кармана пиджака паспорт, раскрыл перед глазами Дронова:
— Разрешите представиться: Баркая Нодар Георгиевич, проживаю в городе Краснодаре. Как видишь, я чист перед тобой.
Дронов хотел, было, взять паспорт в руки и познакомиться поближе с его содержанием, но в последний момент отказался, понимая, что для такого человека, как Гюрза, раздобыть поддельные документы не проблема. А гость тем временем кивнул на пустующий стол:
— Выпить принеси чего-нибудь.
Вскоре на столе появилась бутылка водки, бутерброды, банка консервов и копченая рыба. Хозяин квартиры разлил водку.
— За встречу! — поднял рюмку тот, что назывался Гюрзой.
— А надо? Так уж нужна нам эта встреча? — криво усмехнулся Дронов.
Гость не ответил. Он опрокинул в рот рюмку, закусил, а после этого сам задал вопрос:
— Ну а ты как? Судя по тому, что носишь фамилию не Борщев а Дронов, тебя советские бдительные органы не тронули?
— Не тронули, Бог миловал.
"Очень хорошо, — подумал тот, который по паспорту назывался Баркая. — Значит, будешь "на крючке". Но проверить тебя все равно придется". Обрадованный таким известием, он налил еще по рюмке и, выпив, сказал:
— Раз уж я заявил, что чист перед тобой, то продолжу. За свои военные деяния я отсидел восемь с половиной годков, от звонка до звонка. Теперь занимаюсь коммерцией.