— К сожалению, не всей.
— Но его испытания проходили на ваших глазах.
— Правильно. Речь идет о "Зеетойфеле-2". Сведений о "Зеетойфеле-1", который испытывали в боевых условиях, у меня нет.
Замолчали. Однозвучно гудел вентилятор, разгоняя табачный дым. Прежде чем перейти к главному, Брайтнер, как всегда в подобных случаях, наблюдал за выражением лица собеседника.
— Есть фирма, готовая поднять "Саксонию" с морского дна, — прервал молчание он. — В трюмах транспорта осталось много ценностей. Как вы считаете, можно ли вернуть "Зеетойфеля" к жизни?
Ройтман с удивлением уставился на своего бывшего, а теперь уже нынешнего шефа:
— Вернуть? Но зачем?
— А зачем он создавался?
— Осуществлять диверсии в портах и на побережье.
— Сейчас время другое. Диверсии не на первом плане. А вот тайно высадить человека на берегу…
— Господин Брайтнер, без Лебера восстановить все, что связано с "Зеетойфелем", очень непросто.
— Но вы же по образованию инженер, окончивший Мюнхенский технический университет — старейшее учебное заведение Германии! А испытания проходили на ваших глазах. Если надо, мы найдем вам толковых помощников.
Пауль Ройтман был в затруднении, не зная, что ответить. А его собеседник продолжил:
— На побережье Балтийского моря есть много мест, куда можно и нужно доставлять наших людей. Например, Восточная Германия, Польша и, конечно же…
— …Восточная Пруссия.
— Или, как ее называют русские коммунисты, Калининградская область, — с иронией в голосе закончил Брайтнер и добавил: — Первое, что надо будет сделать, если восстанавливать "Зеетойфель-2", это добыть документацию по его устройству и испытаниям. От старой конструкции двадцатилетней давности надо идти к новой, а для этого надо знать все плюсы и минусы предыдущей. И еще: в Восточной Пруссии осталось много ценностей. Я слышал, среди местной молодежи есть немало желающих отыскать клад и разбогатеть. Знали бы они, какой клад находится на даче…
— …на даче Бисмарка, — закончил Ройтман и почувствовал прилив сил — он снова может оказаться при деле.
— Так как? Беретесь? — спросил Брайтнер и, не дожидаясь ответа, окинув собеседника пристальным взглядом, добавил. — Это не предложение, это приказ!
Уже прощаясь в дверях, Брайтнер негромко произнес:
— Господин Гелен желает вам удачи.
1962 год, август.
Остров Феморн, военно-морская база ФРГ
Брызги мокрого песка разлетались в стороны, не позволяя приблизиться. Но вот мотор смолк, и все стоявшие и наблюдавшие разом устремились к тому, что вышло из морских глубин. Открылся люк, показалась голова, а затем часть туловища человека в специальном гидрокостюме. "Вышедший на волю", несмотря на поданный трап, легко скатился по корпусу лодки, спрыгнул на песок и попал в объятия небольшой толпы наблюдателей.
Двое почтенного вида мужчин следили за происходящим, стоя в отдалении.
— Браво, Пауль, поздравляю, — один из них тронул за плечо другого; свое восхищение они скрепили рукопожатием.
— Благодарю, Эвальд, но это только начало. Первое погружение с одним акванавтом.
Тем временем тот, к которому относилось определение "акванавт", вежливо оттеснил обнимавшую его толпу и, сделав несколько шагов, предстал перед руководителем испытаний:
— Господин Ройтман, разрешите доложить…
Но Ройтман, не дав договорить, заключил акванавта в объятия:
— Браво, Вальтер, я верил в вас.
Но Вальтер желал рапортовать:
— Время 2 часа 35 минут, максимальная глубина 24 метра, средняя скорость 8 узлов…
— Хорошо, хорошо, идите, отдыхайте, — прервал его Ройтман. — Завтра все напишите в отчете.
Ройтман и Брайтнер подошли к вышедшему из морских глубин чуду техники. Брайтнер даже обошел вокруг, внимательно оглядев:
— Это и есть "Зеетойфель"?
— Он самый. По русски "Морской чёрт". 1944 года выпуска.
Брайтнер продолжал осматривать лодку. Поднявшись, он заглянул в открытый люк.
— Знаете, о чем я подумал? — загадочно сказал он, спустившись на песок. — Примерно так русские встречают своих космонавтов. Недавно опять двоих запустили.
— Ну уж вы загнули, Эвальд. Там встречающих много больше. И пресса… Здесь прессы быть не может. Никаких журналистов! А вот в другом мы равны.
— В чем?