- Теперь я тоже хорошо вижу катер,- сказала Лида.- Он идёт сюда.
Действительно, катер приближался, увеличиваясь. Два белых бурунчика справа и слева от него сияли на солнце.
- Я все типы катеров знаю,- сказала Катя.- Это морской охотник.
- А за кем он охотится?
- За подводными лодками.
Теперь катер был отчётливо виден: голубой, с двумя тонкими радиомачтами, с флагом на корме. Он нёсся так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из воды. Курс он держал прямо на самый конец мола.
- Сейчас немцы начнут стрелять,- сказала Катя.- Они всегда открывают огонь, когда какое-нибудь судно подходит к молу.
И едва она произнесла эти слова, как раздался сначала отдалённый выстрел, потом протяжный и противный вой летящего снаряда, грохот взрыва. Снаряд упал в море перед городом, подняв столб ослепительно белой пены, смешанной с бурым дымом.
IV
- «Передайте Королькову: когда свет горит, она в бухте»,- повторила Лида.
- Замечательно! Тут вся его тайна.
Лида засмеялась.
- Почему, пока ты не поступила к нам в школу, я никаких тайн не видела, а теперь, когда я с тобой подружилась, всё тайны да тайны?
- Ты не видела, потому что видеть не умеешь, а я сразу чувствую тайну,- сказала Катя.- Кто такой Корольков?
- Не знаю.
- А какой свет горит?
- Не знаю.
- А кто «она»?
- Не знаю.
- А что за бухта?
- Откуда я могу знать!
- Видишь, сколько здесь тайн,- сказала Катя.
- А ты отгадала хоть одну? - спросила Лида.
Ей уже самой стало казаться, что вдруг в этих словах и вправду есть тайны.
- Пока не отгадала,- ответила Катя откровенно.- Но знаю, с чего начать.
- С чего начать?
- Начать надо с Королькова. Прежде всего надо узнать, кто такой Корольков. Надо найти Королькова и передать ему. И Корольков всё поймёт.
- Как же ты найдёшь Королькова?
- Увидим.
Больше Катя ничего не сказала. И Лида ушла домой.
V
По правде сказать, у Кати не было никакого плана, как и где искать Королькова. Никогда прежде не слышала она о человеке с такой фамилией. И хотя загадочные слова, сказанные раненым краснофлотцем, глубоко взволновали её, она вовсе не сразу побежала искать этого таинственного Королькова, потому что сегодня её мысли были заняты совсем другим. Сегодня она должна была во что бы то ни стало выяснить, кто такая девочка с мишкой.
«Девочка с мишкой» - называла она про себя одну совсем незнакомую девочку, которую заметила во время своих путешествий по городу. Эта странная девочка жила совсем одна, без взрослых, в маленьком чистеньком домике и постоянно громко разговаривала со своим плюшевым мелкой.
Катя не раз следила через ограду, с улицы, как она ходит по открытой веранде своего домика, поглядывает на море и разговаривает с мишкой, как будто мишка - это человек. На вид ей было столько же лет, сколько и Кате. А это слишком мало для того, чтобы жить одной, и слишком много для того, чтобы играть с плюшевым мишкой.
В общем, это была довольно хорошенькая девочка и, главное, очень опрятная: белое платье всегда чистое, выглаженное, туфли начищены. Кате очень хотелось узнать: неужели она сама себе стирает, сама готовит, сама следит за порядком в этом домике? Катя подолгу стояла на улице и смотрела, не появится ли из домика мама девочки или тётя. Но ни мама, ни тётя не появлялись. Девочка жила одна. И разговаривала только со своим мишкой…
Когда пустырь кончился и Катя снова вышла на улицу, она сразу оказалась в верхней части города, и сад Дракондиди зеленел далеко внизу. По улице, кроме Кати, шёл один человек.
Он шёл впереди, и Катя видела его спину. Это был военный моряк, невысокий, но коренастый и плотный. На погонах его блестели золотые полоски. В левой руке нёс он что-то завёрнутое в полотенце или в салфетку.
Катя, решила, что это, безусловно, моряк с того катера, который они видели с Лидой. Никаких других судов у мола не было. Зачем этот моряк зашёл так далеко от мола? Любопытно бы узнать, куда он идёт. Но Катя свернула в ворота разрушенного санатория - так было ближе - и потеряла моряка из виду…
Домик этот стоял в саду, а сад был обнесён невысокой каменной оградой. Ветви роз, буйно разросшихся, с большими мохнатыми цветами, свешивались через ограду на улицу. Шагах в двадцати от калитки улица горбилась, и там, на горбу, было то место, откуда Катя могла видеть, что делается за оградой.
Та девочка была у себя на веранде, оплетённой кудрявыми побегами винограда; в просветы между широкими листьями Катя хорошо её видела. Она была одна, если, конечно, не считать мишки. Мишка, большой, кое-где потёртый, сидел в соломенном кресле, выставив вперёд все четыре лапы. Девочка стояла возле стола, и руки её быстро двигались. Она набивала машинкой папиросы. Три большие коробки стояли перед нею : из одной она брала табак, из другой - гильзу, а в третью клала готовую папиросу.