Услышав, что его настойчиво зовут, Лои вынужден был откликнуться — шагнуть навстречу своей судьбе.
— Здравствуй, милый, — сказала мама, целуя его. — Я слышала, тобой остались довольны. Тебе было интересно?
— Еще как. Только слишком быстро все кончилось. Мне ведь нужно многому научиться, чтобы…
— Ничего, пока хватит и того, что ты узнал, — перебила его мама. — А выучиться как следует у тебя будет достаточно времени, когда подрастешь. Иди-ка домой и поешь, нам с Оулёв нужно возвращаться на засол.
— Мне не хочется есть. И я должен помочь команде разгрузить улов.
— Это обязательно?
— Да. Я потом зайду к вам, — крикнул Лои, поднимаясь обратно на «Слейпнир».
Он заметил, что Паульми вошел в рубку, и решил воспользоваться случаем, чтобы поговорить с ним. Либо пан, либо пропал.
Капитан стоял возле штурманского стола, запихивая в сумку грязную одежду.
— Послушай, Паульми…
— Слушаю. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего… Я просто хотел спросить… Понимаешь, мне очень хочется еще разок выйти в море. Все так быстро кончилось, что…
— Тебе правда хочется опять в море?
— Очень!
— За чем же дело стало? Пожалуйста. Будем надеяться, что нам повезет и в этот раз.
Лои бросился Паульми на шею и поцеловал его.
— Спасибо… Значит, ты больше не расстраиваешься, что захватил только верх косяка?
Паульми рассмеялся:
— Такое быстро забывается. По крайней мере, до следующего рейса. А ты уверен, что мама тебя отпустит?
— Мама-то? Конечно, отпустит. Раз ты согласен, ей тоже придется согласиться.
По дороге на разделочную площадку его снова охватили сомнения. А если мама все-таки не позволит? Тогда, решил Лои, он притаится на «Слейпнире» и дождется, когда судно отойдет подальше от берега.
Но с этими взрослыми никогда не отгадаешь…
К удивлению Лои, мама спокойно, без всяких возражений, отпустила его на промысел. Она поставила только одно условие: он должен зайти домой и надеть другие штаны. Может, ей надоело ему все запрещать?
Во всяком случае, она вдруг стала на редкость покладистой.
Глава девятая
Всем был бы хорош промысел сельди, если б не нужно было каждый раз тащиться в такую даль, к рыболовной банке: во-первых, они тратят драгоценное время, а во-вторых, от этого однообразного пути пропадает, пусть даже временно, всякий интерес к жизни. Когда уже невмоготу валяться на койке или сидеть в кубрике, наблюдая за тем, как команда играет в карты, остается лишь устроиться у окна рулевой рубки и смотреть на море. Бывает, привлечет внимание пролетающая мимо чайка. Она без всяких видимых усилий скользит вдоль судна, потом вдруг меняет направление; каждую секунду кажется, будто кончиком крыла она вот-вот заденет волну, и так хочется, чтобы она наконец как следует искупалась. Ты уже готов рассмеяться… Но нет… Чайка снова взмывает над судном, и время останавливается, пока она не затевает новую игру: теперь чайка кружит над самой поверхностью бурлящего моря, огибая белые гребешки волн, и от этой игры начинает рябить в глазах. Она парит, лишь изредка, словно по обязанности, взмахивая крыльями: как-никак птица…
Лои стоял в рулевой рубке на ящике с запасными грузилами и смотрел в окно. Отсюда он впервые увидел Гримсей: плоский скалистый остров, затянутый серой пеленой тумана. Казалось невероятным, что здесь, так далеко от берега, тоже живут люди.
«Слейпнир» шел в район Кольбейнсея, где недавно обнаружили сельдь. Раньше них туда попали «Морская волна», уже сделавшая удачный замет, и несколько других судов.
— Ну вот, теперь они все нас обгонят, — сказал Лои, стискивая кулаки.
Ауси вглядывался в экран локатора.
— Ничего, у нас вся путина впереди. Мы еще этим летом сходим на восток… Кэп ни за что не успокоится, пока не обогнет Лаунганес[8].
— Мы должны опередить все дальвикские суда, — твердо сказал Лои.
Когда они подошли к Кольбейнсею, на море был штиль, над водой висел густой туман. Команда поставила шлюпку к борту, подготовила ее к замету и начала поиск.
В эфире то и дело слышались жалобы капитанов на осторожность сельди: не успеешь к ней приблизиться, как она уже рассеялась по всему морю.
Мюнди и Паульми сидели на крыше рубки, высматривая идущий косяк. Оттуда в рулевую рубку шел специальный шланг, концы которого были заткнуты пробками с легко выскакивающим свистком. Если подуть с одного конца, на другом — либо внизу, в рубке, либо наверху, на крыше, — раздавался пронзительный свист. Это позволяло легко перекликаться друг с другом. Если сверху видели сельдь, внизу звучал свисток и через переговорную трубу можно было отдавать приказания. И наоборот, если косяк появлялся на эхолоте, свисток тут же давал об этом знать наверх.