Самое смешное, что будь во главе коммунисты - быть бы Испании, социалистической страной! Они бы, и железный порядок с дисциплиной навели - как в нашу Гражданскую. И свои же лозунги, подальше упрятали, в интересах дела, как у нас и "декрет о земле", и нэп; после победы - ну, будем посмотреть, быть колхозам и церквям? А уж с врагами - до ближайшей стенки! Но был всего лишь - Народный фронт.
А вот революционная романтика - была. И разговоры - эй, руссо компаньеро, вот дело настоящее, мировой пожар, когда вы у себя перестанете отсиживаться, да плюньте вы на вашего слишком осторожного вождя - если он иначе думает, значит предатель дела мировой революции, которого в расход, ну а мы поможем! Романтики и велись - вроде Кольцова. Эх, Гренада, ты, Гренада!
Еще - флота не было. Заточенность на "малой войне" вблизи своих берегов - привела к тому, что нечем было нашим, сопровождать конвои, обеспечивать бесперебойные поставки оружия и всего прочего, дружественному нам режиму. Что было позже, во Вьетнаме, на Ближнем Востоке - но вот в Испании, нет - ну не тянули крейсера типа "Красный Крым" против новейших "Канариаса" или "Фиуме", тяжелых восьмидюймовых. Нужен все ж России - дальний, океанский Флот!
–При мне, в тридцать восьмом, командующего ТОФа расстреляли - рассказывал Кириллов - там конечно, и разговоры были всякие, и не с тем, но главное - злостное пренебрежение своими обязанностями. Вот вы, Михаил Петрович, как моряк - понять должны. Когда главной ударной силой флота, всерьез считаются торпедные катера, которые едва для Финского Залива годны, а в океане их заливает (прим. Ш-4 - первые наши ТК), и три десятка подлодок-"малюток", едва подходящие для ближнего базового дозора; да, были еще два эсминца-"новика" - и это против японского флота, где одних современных линкоров восемь, а еще тяжелых крейсеров полтора десятка, эсминцев и подлодок сотнями - и бои на Хасане; всерьез тогда опасались, десанта в Приморье, а уж север Сахалина удержать не надеялись. Понятно, что промышленность многого дать не могла - но какого… ты, комфлотом, молчал, тревогу не бил? Вот и - расстреляли.
Да, суровое все ж время. Неужели, и правда, анекдот про Жукова: полковник, к вечеру взять этот город! Сделаешь - дам Героя, генерал-майора и дивизию. Не сделаешь - расстреляю.
–Однако простите, товарищи командиры - Кириллов упорно называл нас, по-старосоветски - вынужден пока вас оставить. Дела - нет, ничего серьезного, просто с особистом вашим переговорить, ненадолго…
Он встал, и вышел из кают-компании. Все молчали.
–Ну что, товарищи - сказал наконец Петрович - поздравляю! Процесс пошел.
–Какой процесс? - не понял Родик, держа в руках "Архипелаг"
–Нашего перехода на "темную сторону Силы" - с точки зрения истинного демократа. На службу, не только телом, но и душой - Красной Империи зла.
–Но как же… - спросил Родик - формально, мы не…
–А реально? - говорю уже я - сколько еще у нас, автономность? А после - топиться всем? Нет уж - придется нам, гавань искать. И - где?
–Деды наши при Сталине жили - поддержал Сан Саныч - и мы поживем, дай бог!
–Жить, это одно. Служить - другое.
–Слушай, мы все ж не гебешники, а бойцовые морские волчары. Натасканные - чтоб рвать врагов внешних. Которые у державы нашей, хоть империи, хоть дерьмократии - есть всегда. И эту работу надо кому-то делать - в любое время. Возражения, боец?
–Убедил же вас, этот - иезуит!
–Скорее уж, жандарм из бывалых - читал, такими они и были.
После того дня за Кириловым как-то закрепилось прозвище "Жандарм". За глаза - но произносимое с уважением.
От Советского Информбюро 25 августа 1942
На Северо-Западном фронте происходили бои местного значения. На ряде участков наши подразделения отразили атаки пехоты противника. Около населённого пункта В. советские бойцы ворвались в траншеи противника и вели рукопашные бои с гитлеровцами. Наши лётчики сбили в воздушных боях 3 немецких самолёта. Кроме того, огнём зенитной артиллерии сбито 5 немецких транспортных самолётов "Юнкерс-52".
–Боевая тревога!
И - нет больше на лодке отдельных людей. Со своими характерами, памятью, и даже жизнью. Все - как одно целое, на своих постах, стали частями машины, Корабля. Нет людей - есть функции, которые должно выполнять. Даже если в отсек рвется вода, или горит огонь - никто не может бросить и уйти, без доклада и без приказа. Потому что иначе - Корабль может погибнуть. И вместе с ним - все.
Автономке конец, курс на базу лежит,
Тихо лодку в пучине качает.
Спит девятый отсек,спит девятый жилой,
Только вахтенный глаз не смыкает.
Что он думал-гадал? Может дом вспоминал?
Может мать или очи любимой?
Только запах чужой все мечты оборвал:
Из отсека повеяло дымом.
Сообщить бы куда, не уйти никуда -
Здесь в девятом же люди, не боги.
Только пламя ревет, и сильней душу рвет
Перезвон аварийной тревоги.
Кто на вахте стоял, кто услышал сигнал -
По постам боевым разбежались.
А в девятом кто спал, тот наверно устал.
За себя и за лодку боялись.
За "Живучесть борьба",страшно жизнь не дожить,
Ищут парни спасенья в десятом:
Сквозь удары туда прорывается крик:
"Да откройте же сволочи, гады!!!"
Отзывается сердце на каждый удар
Там ведь гибнуть свои же ребята.
Но откроешь им дверь - смерть войдет и сюда,
И седеют от криков в десятом.
Тишина. Нет страшнее такой,
Молча скиньте пилотки живые.
28 парней без вины, без войны.
Жизнь отдали, чтоб жили другие.
Автономке конец, курс на базу лежит,
Тихо лодку в пучине качает.
Спит девятый отсек и он вечно "живой"!
Но об этом никто не узнает.
Обелиск со звездой, растрепало венок,
Молча сопки в тайге расступились.
28 парней здесь лежат в тишине,
Те что лодку спасти умудрились.
Полетят похоронки родных известить,
Что сыны их домой не вернутся.
И никто не узнает как погибли они,
Лишь написано будет - ГЕРОЙСКИ
Вспоминай тот кто пьет, вспоминай кто не пьет,
Молча выпьем за павших героев.
Наш подводный ракетный, наш атомный флот
Отдает честь погибшим героям
Вот только погибать, по справедливости, должны - те, кто по ту сторону. Сколько их там, на "Шеере"? Тысяча сто пятьдесят - по штату. Те кто в нашей истории - расстреляли "Сибиряков". И пусть кто-то, в светлом будущем, брезгливо морщит нос - атомная подлодка с самонаводящимися торпедами, против корабля давно прошедшей войны! Для нас, эта война, куда мы попали - не прошедшая. И мы идем, не меряться силами в честном бою - мы идем убивать. Для того, чтоб будущее было светлым, для того чтобы оно было вообще. Потому что в этом мире, как мы установили опытным путем - ничего не предрешено. Не дай бог - здесь, Сталинград не устоит, и немцы прорвутся! Наших там - никто не жалел. И мы - никого жалеть не будем.
Нет, гуманность на войне - тоже оружие. Если сдадутся - будут жить. "Шеер" в составе нашего флота, это хорошо - но тысяча сто единиц рабсилы, ценность не меньшая. Как удивился Кириллов, когда я спросил - на чем вы собираетесь вывозить в Архангельск пленных.