Во всяком случае, я оглянулся и не увидел никого — только Майка Лири, в нескольких футах позади Билла. Этот взгляд назад и погубил меня. Впереди улочка делала резкий поворот, и в темноте сразу я не заметил его. Когда я снова посмотрел вперед, то увидел его, но уже ничего не мог изменить. Прямо передо мной была темная, глухая стена с арочным дверным проемом, проявившимся чуть выше уровня улицы, с лестницей, ведущей вниз. Я не видел его, пока не приблизился.
Я не мог уже остановиться. Я мчался вперед, словно «Летучий Голландец», и протаранил дверь головой, как торпеда. Хрясь! Если бы панели были более прочными, я бы, несомненно, сломал себе шею, но это было не так, дверь раскололась, петли сорвало, и я вместе с обломками ввалился в комнату. Позади меня Билл удивленно притормозил, но Майк, следующий прямо за ним, врезался в него, и они оба покатились вниз по лестнице, громко ругаясь.
Я, свирепо сверкая глазами, осмотрелся. Я лежал среди осколков двери в комнате, которая была освещена лампой, укрепленной в скобе на стене. Здесь были кровати, стулья и стол, а так же четверо человек, которые вскочили на ноги и теперь гневно смотрели на меня. Это были огромные, бандитского вида мужики: англичанин, голландец, американец — и Абдулла. Да, он был здесь, с его усами а-ля щетина.
Остальных я не знал. Я услышал крик Билла Макглори. И увидел, как он вскочил, воспряв духом, и подлетел к турку с кулаками. Я увидел, как приятели турка бросились ему на помощь, и тогда я и Майк Лири поднялись с пола и присоединились к потасовке.
Я сцепился с голландцем и американцем. Майк избивал англичанина в углу, а Билл, демонстрируя правдивость своих заявлений на счет того, что он победит Абдуллу, дрался с турком. Я хотел бы найти время, чтобы посмотреть этот бой; мне было интересно, кто же станет победителем в конце. Но я был слишком занят. Голландец схватил стул; когда я треснул янки в ухо и оторвал кусочек кожи от его головы, он отшатнулся и все же потом атаковал меня снова с парой кастетов. Он едва не сорвал мой скальп, и тогда я зарядил кулаком ему прямо в висок, от чего он рухнул на пол, а в это время голландец поднял двумя руками стул и разбил его о мою голову. Я пошатнулся, но утопил левую по запястье в живот своего обидчика, он задохнулся и буквально сложился пополам, а я добавил сверху правой ему прямо в ухо, завершив его земной путь.
В этот момент янки, который был крепким, как кожаный ботинок, оторвался от пола и чуть не сорвал кожу с моего лица диким свингом с кастетом на кулаке. Я уже начинал выходить из себя к этому времени и поймал его квадратную челюсть правым хуком, он отлетел в сторону, разломав стол, и на этот раз остался на месте, больше не двигаясь.
В следующее мгновение комнату переполнили мужчины, и я почувствовал, как в меня вцепилось множество рук. Я дернулся сердито прочь и хотел уже было снова броситься в бой, когда понял, что в комнате полно полицейских, размахивающих своим оружием. Некоторые из них схватили Майка, который встал над бесчувственной тушей англичанина, в то время как в дальнем углу среди опрокинутых кроватей Билл избивал турка до смерти каким-то кожаным мешком.
Они оттащили Билла, хрипящего и фыркающего, от Абдуллы и поставили обоих на ноги. Они были жестоко избиты, в изорванных одеждах, с огромными черными фингалами под глазами, разбитыми ободранными носами и т. п., но турок был, безусловно, более пострадавшим.
— Что здесь, черт, происходит? — потребовал полицейский офицер, оглядывая в изумлении поле боя. Никто ничего не сказал. Тогда Гослин подошел и пристально посмотрел на меня.
— Это тот человек, хорошо, — сказал он.
— Послушайте, — сказал я в отчаянии, — вы ошибаетесь. Я знаю, вы думаете, что я тот, кто напал на вас, но честно, это не…
Я бессильно взирал на окружающих, и тут мой взгляд остановился на громоздкой фигуре турка, который стоял, слегка ссутулившись, и словно яркая вспышка пришло понимание.
— Вот он! — воскликнул я. — Это был турок, он ударил тебя и забрал бабки! Я узнал его сейчас. Я погнался за ним по тому переулку…
— Красивая история, — фыркнул офицер. — Наденьте на него наручники…
— Подождите минутку! — вскрикнул Гослин, выпрыгивая вперед. — Что это у тебя?
Он отобрал что-то, что Билл Макглори продолжал неосознанно сжимать в руках. Это был кожаный портфель.