– Вскоре после этого, – добавил Льюис, – минут через десять или пятнадцать, в бунгало, где мы видели сцену, свет погас. Кто-то вышел оттуда и уехал. Я даже не смог разглядеть, кто это был – мужчина или женщина, а сегодня мы услышали, что убита владелица мотеля и что она жила в бунгало номер один. Тогда Эва решила, что мы должны сообщить обо всем, что видели.
– И хорошо сделали.
– А кто ее убил? Ее супруг?
– Так предполагают. А женщина была темной или светлой?
– Блондинка.
– Симпатичная?
– Очень.
– И в какое время вы ее видели?
– После полуночи. Скажем, между четвертью и половиной первого. – Льюис переложил сигарету в другую руку. – И вам помогут эти сведения?
– О, да! – сказал я. – Очень. Большое спасибо.
– А как ваше имя, господин полицейский? – осведомилась миссис Льюис с запоздалым подозрением.
Не ответив ей, я быстро повернулся и зашагал по мокрой траве к конторе. Дверь была закрыта, жалюзи опущены. Из-за двери слышался плач Мэмми. Я приложил ухо к щели и стал слушать, как Мик разыгрывал из себя супруга и повелителя.
– Я тебе ничего не говорил, – прорычал он, – и на этом все и останется. Ты не можешь проболтаться о том, чего не знаешь. Если дело пойдет так, как я надеюсь, то мне перепадет хороший кусок. Или ты думаешь, что мне приятно копаться в дерьме?
– Но Швед... – простонала Мэмми.
– Швед, Швед, Швед! – передразнил ее Мик. – Эта дикая акула вскружила тебе голову, как только появилась здесь. – Послышалось бульканье, как будто кто-то пил из бутылки.
Мэмми заплакала еще громче. Судя по звукам, тот стал расхаживать по комнате.
– Сегодня днем ты опять чуть не испортила все дело, и мне пришлось тебя обезвредить. В следующий раз я напичкаю тебя такими пилюлями, что ты вообще больше не проснешься.
– Делай, что хочешь... Мне все равно, – сквозь слезы выдавила Мэмми.
Я проскользнул к главной двери бунгало. Решетчатая дверь была не заперта, зато внутренняя была закрыта. Я поднажал плечом и надавил на дверь рывком. Петли заскрипели и не выдержали, дверь с шумом распахнулась.
Мэмми лежала на неприбранной постели. Волосы ее были растрепаны, глаза опухли и были красными от большой дозы снотворного. Увидев меня, она выпрямилась и тыльной стороной ладони вытерла слезы.
Губы ее открылись.
– Швед!
Мик выронил бутылку и хотел обратиться в бегство. Он тяжело задышал, ища испуганными глазами, в каком направлении он смог бы убежать, но в следующую секунду понял, что попался.
– Швед! – снова закричала Мэмми.
За это мгновение во многих бунгало зажегся свет – видимо, людей разбудил треск двери и крики Мэмми. Льюис вышел со своей женой на веранду. Я даже слышал, как он выругался.
Мик все еще пытался как-то выкрутиться:
– Убирайся отсюда! – взвизгнул он. – Убирайся отсюда, проклятый убийца!
Я сделал шаг в его сторону. Он понял, что убежать ему не удастся, выхватил нож с большим автоматически выбрасывающимся лезвием.
Снаружи я мог слышать гул голосов.
Где-то вдали завыла сирена патрульной машины. Значит, все-таки в Пальм-Гроув был поставлен кордон. А бывший морской писарь развязал свой язычок.
От страха у Мика на рту выступила пена.
– Только попробуй дотронуться до меня, я расскажу шерифу Куперу, что ты убил Волковича и сбросил его с утеса вместе с машиной!
Внезапно он бросился на меня с ножом и задел мою руку. Мощным ударом я отбросил его к комоду.
– Волкович меня не интересует. И я сам знаю, где он... А ты мне скажи, где Софи?
– Как ты сказал? – выдавил Мик из себя.
– Я тебя спросил, где Софи? Ты ее знаешь – Софья Паланка! Моя жена!
20
Миссионерский отель по праву носил свое название. Большинство парочек, которые останавливались в нем, всегда что-то искали. Он был расположен на окраине мексиканского квартала, неподалеку от дешевого увеселительного квартала Сан-Диего.
Я остановил машину с иллинойским номером перед баром на другой стороне улицы и какое-то время внимательно смотрел на отель. Там все время сновали матросы с девушками и без девушек, но желающие подцепить себе кого-нибудь. Пока я наблюдал за этой суматохой, мимо входа прошел коп из торгового флота.
Я посмотрел в зеркальце заднего обзора взятой мной на время машины. Если не считать кровавого пятна на рукаве и немного загрязненной одежды, я выглядел довольно сносно... Я был похож на матроса с торгового судна, который уже начал свой обход пивных.
Бар, перед которым я остановил машину, тоже был набит матросами. Я вошел в него и купил себе порцию выпивки и пачку сигарет – на спрятанную двадцатидолларовую бумажку, которую всегда носил в нагрудном кармане.
Бармен разбирался в душе матросской.
– Небольшая стычка, да, моряк?
Я кивнул, держа перед собой рюмку с ромом. Он посмотрел на мой рукав.
– Супруг слишком рано пришел домой, не так ли? Похоже, что он бросился на вас с ножом.
Я выпил ром.
– Пустяки... Вам надо было бы сперва посмотреть на него.
Он рассмеялся и вытер лужицу на стойке. Я вынул сигарету и закурил.
В дело была уже подключена и полиция Сан-Диего. Когда я выходил из бара, перед моей машиной встала патрульная машина, перегородив тем самым выезд на дорогу. Из патрульной машины вышел молодой коп.
Он посмотрел на номер машины и ухмыльнулся своему коллеге:
– Вот это я называю службой оповещения! Именно та машина, о которой нам передали. Зеленая машина с иллинойским номером, которую увел Нельсон со стоянки мотеля. Позвони им и сообщи, что мы ее уже нашли.
Как обычно в таких случаях, вокруг машины стала собираться толпа. Я перешел через дорогу и вошел в отель.
Портье как раз изучал проспект бегов. Он отложил его в сторону.
– Что желаете, сэр?
Я вынул пятидолларовую банкноту, которыми мне бармен дал сдачи с двадцатки.
– Мне хотелось бы получить номер – с ванной или без нее. Но если можно, на шестом этаже.
Портье протянул мне формуляр.
– Как вам угодно, сэр. – Он положил на стол ключ. – Это будет стоить три пятьдесят. – Он дал мне сдачи. – Попали в неприятности, моряк?
– А... пустяки! – ответил я, продолжая держать правую руку в кармане. – Может, вы будете так любезны и сами заполните этот бланк? Свен Нельсон, Сан-Педро.
– Как вам будет угодно, моряк. – Он написал имя и адрес на бланке. – Но я боюсь за вашу руку. Может, вам лучше обратиться к врачу?
– Я как раз собираюсь это сделать, только немного попозже, – ответил я.
Я взял ключ и внимательно посмотрел на него, лишь очутившись в лифте. На номере стояло 519. Я поинтересовался у маленькой мексиканской лифтерши, выходят ли окна 519 номера на улицу или во двор.
– Не помню, синьор, – ответила она, останавливая лифт на шестом этаже. – Не могу сказать точно, но вы его сразу найдете, поскольку он расположен в конце коридора в заднем флигеле.
Я поблагодарил ее и, выйдя из лифта, направился в том направлении, куда мне показала она. Когда же лифт исчез, я изменил направление и начал разыскивать нужный мне номер. Он находился в переднем флигеле.
Я прислонился к стене и закурил новую сигарету от окурка только что выкуренной. Почти изо всех окон над дверьми в коридор падал свет. Слышались голоса. За каждой из этих дверей находились влюбленные парочки – они ссорились, мирились, у них были финансовые затруднения, неприятности с работой и здоровьем. Но им было достаточно и того, что они живут и что они вместе.
В мотеле стоял специфический запах всех дешевых отелей. Я попытался вытащить правую руку из кармана. Это не удалось. Мик своим ножом сделал большую работу.
Я отошел от стены и направился по истоптанному коврику к окну, которое выходило на улицу. Оно было открыто и над ним горела красная лампочка, означавшая, что тут находится запасной выход. Я высунулся из него и посмотрел вниз. Шахта пожарной лестницы была почти рядом со стеной. В ней находилась заржавевшая лестница с маленькими площадками на каждом этаже.