Борис Конофальский
МОЩИ СВЯТОГО ЛЕОПОЛЬДА
Глава первая
Если подъезжать к Ланну с юга, то с холмов его видно из далека. А слышно еще дальше. Колокола Ланна известны на весь мир, что чтит Истинного Бога и Мать Церковь. Издали город кажется огромным и прекрасным. Чистым и белым.
Четвертый день не было дождя, и дорога была почти сухой, хотя и изрядно разбитой. Все вокруг как то вдруг расцвело на солнце. Стало ярким и сочным. Птицы не унимались, словно радовались солнцу. Щебетали без остановки, улетая ввысь над просыхающими полями. Было тепло на и удивление хорошо. Хотя лето уже закончилось.
Нога у солдата почти не болела, так, что он мог ехать верхом, а не как старик в телеге. А если боль начинала донимать, он тут же звал Агнес, та с радостью шла, и своими маленькими ручками, снимала боль, шепча, что то себе под нос и поглаживая больное место.
Что бы не вызывать кривотолков, все это Волков делал в дали от посторонних глаз. Негоже доброму человеку прибегать к такому лечению, и Агнес это понимала. Агнес была умная. Чуть неказистая, чуть костлявая, но ловкая и смышленая. Боль словно живая, отползала от рук девочки, заползала, куда-то вглубь недовольная и мечтающая вернуться. А Агнес, косилась победно на Волкова гордая и довольная, возвращалась в телегу, которую делила с Брунхильдой. Для них двоих пришлось купить еще одну телегу. Солдат продал лишних лошадей, купил крепкого мерина, да еще сукно, что бы постелить поверх соломы, да подушки, для молодых женщин. Что бы они чувствовали себя хорошо, после бесконечных ухабов на дороге. Управлял той телегой молодой монах брат Ипполит, которого настоятель отпустил в помощь солдату. Помощь оказалась не лишней в дороге. А монах был рад путешествовать, он был любознательным, и хотел посмотреть, что там делается в мире за пределами его монастыря. Останется ли монах с ним дальше, солдат не знал. Это станет понятно после того как Волков попадет на прием к монсеньеру Августу Вильгельму герцогу фон Руперталь, графу фон Филленбург архиепископу и курфюрсту Ланна.
Монах был нужен солдату. Они много разговаривали. Монах был почти в два раза моложе солдата, но знал почти в два раза больше. Волков, самонадеянно, считал себя умным, но понимал, что на фоне монаха мало что знал кроме войны, да разных земель, где он бывал.
А брат Ипполит был настоящим книгочеем. Вечерами, когда монах садился, говорить с Волковым, к ним приходили послушать и Сыч и Еган и Агнес, даже насмешливая Брунхильда слушала, хотя и не переставала цепляться к монаху и надсмехаться над ним. А тот мог говорить без конца, и про древних императоров, и про новые земли открытые за океаном и про Святое писание и про хвори и про лекарства. А Волков все слушал и слушал, и особенно про хвори, и особенно спрашивал про чуму. Слушал и запоминал.
Никому из своих спутников он так и не сказал, какое задание дал ему епископ Вильбурга. Боялся им говорить. Честно говоря, он боялся, что его люди, люди которых, он уже считал своими, просто откажутся идти с ним, если узнают, куда он их поведет. А он уже привык к ним. Быстро привык к ним. К хорошему быстро привыкают. Нуждался в них, не понимая, как раньше мог обходиться без помощников. Поэтому солдат и не торопился. Всему свое время. Когда у него будет герб на щите, ему будет легче рассказать им о велении епископа.
Настроение у всех было приподнятое. Еган, и Агнес, и Брунхильда видели большой город впервые, да и монах видал такое диво много — много лет назад, в детстве.
— Колокола, какие певучие, — благоговейно говорила Агнес, не отрывая взора от приближающегося города, — как приеду, пойду, приход себе найду с большим костелом. И что бы весь расписан был. И что б красивый был и что б колокола слышно было далеко.
— А вы о чем мечтаете, госпожа Брунхильда? — спрашивал Сыч вкрадчиво.
Сам он был отмыт, и выбрит, и на нем была добрая одежда, новые башмаки. Сидел он на коне, а на поясе висел у него кинжал. От прошлого Сыча-бродяги и помина не осталось.
— Чего? — не расслышала красавица. Она тоже смотрела на приближающийся город.
— О чем мечтаете? — продолжал Фриц Ламме по кличке Сыч. Он все время обращался к ней на «вы» с подчеркнутым уважением.
А она валялась на подушках в телеге простоволосая и прекрасная.
— А вот слыхала я, что в больших городах есть лекари, что умеют зуб человеку на место выпавшего вставить, — говорила девушка мечтательно.
— Зуб? — услыхал Еган аж из другой телеги, что ехала впереди, он озорно усмехнулся, оглянувшись на красавицу, — ишь, зуб ей. Придумает же. Деревня.