— Что случилось? — невозмутимо спросил директор.
— Этот надзиратель-переселенец просто невыносим, друг мой!.. Вчера вечером заявился ко мне в кабинет, даже не постучал в дверь. Говорю: уходи, а он не уходит. У меня же конверты лежат с жалованьем для рабочих… Я ему твержу: выйди из комнаты, твое дело — глядеть за рабочими. Я как-никак начальник цеха. А он мне: «Я не только тебя, я твои внутренности проверю, мне такое право технический директор дал!..» Ну куда это годится?..
Начальник цеха посмотрел на директора. Тот с прежней невозмутимостью вертел в руках клочок бумаги.
— Разве так можно? Он подрывает наш авторитет перед рабочими. Известно, что…
— В этом месяце ты собираешься повысить производительность? — прервал его директор.
Начальник цеха вспыхнул и с явным раздражением бросил:
— Постараемся!..
Он понял, что технический директор действительно поддерживает надзирателя.
В дверь постучали, и вошли два мастера, у которых накануне произошла стычка с Муртазой в столовой. Глаза у них были красные, будто после бессонной ночи. Мастера топтались у порога, не зная, как начать. Они поздоровались с директором и несмело приблизились к столу.
Директор с улыбкой кивнул им, но чувствовалось, что он уже начинает нервничать.
Мастера переглянулись, потом посмотрели на начальника ткацкого цеха. Тот ободряюще подмигнул, а директор вскинул голову и произнес:
— Слушаю вас, любезные.
— У нас жалоба, эфендим, — сказал толстяк мастер и закашлялся.
— Прощу! — лицо директора было строго и непроницаемо.
— Этот ночной надзиратель, которого вы изволили недавно взять…
— Вот тебе, пожалуйста! — воскликнул начальник цеха. — А завтра рабочие письменную жалобу подадут.
Директор недовольно поморщился:
— Ну, ночной надзиратель, которого мы недавно взяли… Дальше!
— Сует нос не в свои дела, эфендим! — сказал тщедушный мастер, нервно перебирая тонкие пальцы.
— А именно?
Мастера переглянулись, будто подбадривая друг друга. Никому не хотелось начинать первым.
— Ну что вы стоите и молчите? — не выдержал начальник цеха. — Расскажите, как надзиратель подрывает авторитет, унижает нас перед рабочими. Всюду лезет с замечаниями. Говорите же, ведь это правда!..
— Да, эфендим, — сказал тщедушный мастер, — перед рабочими…
— Подрывает наш авторитет, — добавил толстяк. — Тогда как мастер…
— Хорошо, — сердито перебил его технический директор. — Мы предупредим его, чтобы не подрывал вашего авторитета.
Мастера потоптались на месте и вышли из кабинета в явной растерянности.
Тут же поднялся из кресла начальник цеха и тоже покинул кабинет. Оставшись в одиночестве, технический директор вышел из-за стола и принялся мерить шагами кабинет.
Со двора донесся голос Муртазы: «А ну, марш за мной! Я вам покажу…» Дверь директорского кабинета распахнулась, Муртаза втолкнул четырех рабочих, строевым шагом подошел к директору, отдал честь и отрапортовал:
— Сегодня утром мною лично проверены рабочие на проходной. У данных несознательных граждан обнаружены следующие недозволенные к выносу предметы. — И он выложил на стол несколько картонных початков с намотанной на них пряжей, пустую шпульку, обрывки ваты, баночку с вазелином. — Баночку я обнаружил во внутреннем кармане брюк вот этого человека. — Муртаза показал на длинноусого верзилу-курда, приехавшего в поисках заработка из далекого вилайета Ван в долину Чукурова.
— Да простит аллах, бейим! — запричитал рабочий, выговаривая слова с сильным акцентом. — Аллах все видит, все слышит!..
— Молчать! Не нарушай установленного порядка! — заорал Муртаза, подскочил к курду и дернул его за усы.
— Перестань! Оставь человека! — воскликнул технический директор. — Нельзя дергать за усы…
Курд заплакал.
— Нет в тебе страха перед аллахом, — всхлипывая, сказал он. — Ты никакой не мусульманин, фараон ты, изверг!
— Молчать! Как смеешь голос подавать! — рявкнул Муртаза и кинулся на курда, но директор его остановил.
Все улики, лежавшие на столе, были столь незначительны, что директор, поморщившись, сгреб их ладонью и строго сказал:
— Забери и верни им все!.. Чтоб больше такого не повторялось!
Усатый курд хотел было броситься в ноги, потом схватил руку Кямуран-бея и припал к ней, но директор оттолкнул рабочего.
Когда четверо рабочих гуськом выходили из кабинета, Муртаза сердито нахмурил брови и презрительно глядел им вслед, считая, что либерализм технического директора только подрывает и без того расшатавшуюся дисциплину. Не успела закрыться дверь, как в кабинет ввалился сторож Азгын. При его появлении Муртаза отошел в сторону. У старика Азгына был грозный вид, как у дряхлого, но сохранившего былую мощь тигра. Он свирепо глянул на надсмотрщика и пробурчал себе что-то под нос.