— Хватит болтать! Свешай, говорю тебе.
— Ферхад тут рассказывал про твою похвальбу. Будто директор тебе сказал: «Не признаю никаких земляков, ты у меня на фабрике главнее отца родного!..» И еще вроде бы ты про Нуха говорил, что его скоро уволят, потому что он бездельник. Тогда Нух пошел, осердил Азгына, а тот тебя здорово отдубасил…
— Меня Азгын отдубасил?! — рассвирепел Муртаза. — Ты же меня давно знаешь. Я первенство держал в городе по борьбе. Где только ни раздавался гром барабанов, я сразу мчался на состязания. Никто не мог меня положить на лопатки! А загривок был у меня — шея с трудом поворачивалась! Бывало, сядешь на скамью, ногу за ногу закинешь, так порты трещат!
— Известное дело. — Бакалейщик критически оглядел Муртазу. — Ты у нас богатырь, сложен, как атлет… Выходит, технический директор сделал тебя командиром?
— Отпусти наконец продукты!
— Вообще-то тебе подходит звание командира…
— Ты что, оглох? Свешай, прошу, продукты. К обеду брат придет!
— Реджеб, что ли?
Муртаза сердито глянул на бакалейщика и не ответил.
— Между нами говоря, он теперь богач, у него большие деньги водятся… У парня голова соображает, молодец! Тут поговаривают, он солидные комиссионные оторвал, вроде бы нечистое дело, но денежки в карман положил. Евреев, что ли, вокруг пальца обвел?
Муртаза не понимал, о чем идет речь.
— Сколько он получил?
Муртаза все молчал.
— За сколько он новый дом купил?
— Тебе-то какое дело? — нехотя пробурчал Муртаза.
— Теперь у него, почитай, уже два дома?
— А, все это пустая брехня. Бог даст, бог и заберет… А нам до этого нет забот… Свесь мне продукты!
Из-за угла показался контролер Нух. Завидев его, бакалейщик сделался еще более медлительным.
— О-о-о! Наш приятель в командиры выбился!.. — сказал Нух, рассматривая Муртазу с головы до ног. — А знаешь, тебе форма идет.
— Ты погляди на него! — воскликнул бакалейщик. — Какая фигура! Как у борца — что ни наденет, все в пору…
— Борца? Когда это он успел?
— Как же, он брал призы на первенстве города.
— Это он сам тебе сказал?
— Да.
— A-а… Ну, коли сказал, то точно… Форма на нем, правда, малость скукожилась, будто сосновая кора. Он, поди, не знает?
— Прямо Энвер-паша!
— Копия!.. Свисту только много. Но на его месте я бы не попадал в лапы Азгына, он ему такую борьбу покажет…
— Ладно, кончай! — сердито сказал Муртаза, забирая продукты. — Терпеть не могу фамильярностей. — И вышел из лавки.
— Эх, дурак дураком! — проговорил Нух ему вслед. — И злой дурак, хуже собаки! Вот разве что выносливый, как мул. Нет ему покоя ни днем, ни ночью. И что ему неймется? Ведь совсем измотался, еле на ногах держится, как командиром стал. Но чистоту навел, порядок в этой комнате военно-спортивной команды. Все блестит!
— Я тут слышал, что начальник ткацкого цеха хочет под него мину подложить, — сказал бакалейщик.
У контролера Нуха даже глаза заблестели.
— От кого слышал?
— Бекир Камбала с Тощим Неджипом тут беседу вели. Сказывали, что начальник цеха пожаловался на Муртазу техническому директору, а тот вроде бы даже ухом не повел… Это верно?
— Точно! Все очень удивлялись. Мне говорят: «А ты чего молчишь?» А что я? Я ведь знаю вероломство Кямурана!.. Они здорово все подстроили, как его проучить, только не вышло.
— А мне известно, что начальник цеха все равно с ним сведет счеты.
— Пускай ослепнет, кто этого не хочет, Рыфат! Беднягу Азгына, вот кого жалко… Сыновья у него непутевые, и зятя в армию забрали. Старику приходится за внуками приглядывать. Дай-ка мне сахарного тростнику и нож, хоть погрызу, успокоюсь.
— Тут говорили, что он рабочих лупцевал? — сказал бакалейщик, протягивая нож контролеру.
— Зуб на него точат рабочие, во какой! Вроде бы все стараются обходить его, внимания не обращают, а он так и липнет ко всем, придирается.
— Паскудный тип! К нему, значит, брат должен прийти. Чего это он? Вроде никогда не ходил, а тут вдруг пожаловал? Братец у него совсем другой человек, не чета этому дураку. Обвел он евреев, здорово ободрал их. Он в одной компании с Сулейманом из Адыямана. Такие дела ворочают! Производством пастырмы занимаются…
— Этот сумасброд, технический директор, вишь, польстил ему. Так он теперь воображает, что главнее его на фабрике человека нет! Он, вишь, только один любит порядок и дисциплину! Тоже жук нашелся!..
Нух взял толстый стебель сахарного тростника из связки, стоявшей у стены, и придвинул к себе табурет.
Муртаза спал, когда пришел его младший брат, Реджеб Атак. Младший в отличие от старшего был крупным, багроволицым здоровяком, преуспевающим коммерсантом. Он долго глядел на Муртазу, потом сказал его жене: