— А отец бы…
— Кости переломал. Я, кажись, немного согрелась. А ты?
— Вроде полегчало.
— После работы обязательно купим сластей. Идет?
— Ага.
— Значит, решено!
Младшая присела на корточки и высыпала на пол, куда падал слабый свет через открытую дверь, свои камешки — пять штук.
— Сыграем, что ли?
— А почему тебе начинать? Нечестно! — возразила старшая.
— Хорошо, давай считаться.
— Давай…
Младшая сунула указательный палец в рот.
— Э-ни-ки бе-ни-ки… — начала она считалку. — Ну вот, мне начинать!..
Девочка сгребла камешки, потрясла их в ладошках и стала ловко подкидывать. Вдруг в дальнем темном углу склада раздался глухой кашель. Девочки, увлеченные игрой, не обратили на него внимания. Через некоторое время сиплый голос крикнул:
— А ну, брысь отсюда!
В испуге девочки замерли. В тревожной ночной тишине за стеной слышались мерные тяжкие вздохи машины, от которых пол под ногами вздрагивал, словно там бился пульс всей фабрики, заглушая неумолчное тарахтение станков.
— Брысь, девчонки! — снова раздался невидимый голос.
Забыв про камешки, сестры пулей вылетели из склада, отчаянно шлепая подошвами сандалий.
Когда контролер Нух в половине одиннадцатого заглянул в хлопкоочистительный цех, он увидел, что у многих станков нет рабочих. В цехе не было ни мастера, ни ребят — подносчиков хлопка, ни девушек-метельщиц. Не было даже надсмотрщика за рабочими, который обычно ходил между станками, будил заснувших, подгонял нерадивых.
Нух понимал, как сладок и желанен в эти поздние часы сон — дороже хлеба, кажется, — и не сердился, не кричал. Он увидел спящих, смекнул, что Муртаза сюда еще не заглядывал, и направился в ремонтную мастерскую, где нашел надсмотрщика, который умудрился спать стоя, привалившись к стене.
— Эй, Мюмин! — улыбаясь, потряс он надсмотрщика за плечо. — Слышь, Мюмин, проснись!..
Надсмотрщик подпрыгнул на месте, будто ему всадили иглу в мягкое место.
— Станки-то у тебя, сынок, впустую крутятся. Гляди, как бы Муртаза не объявился. Знаешь, когда собака кинется, надо держать палку наготове.
— И то правда.
— Отправляйся-ка и буди свой народ.
Зевая, надсмотрщик поплелся в цех. Только он собрался свистком поднять спящих, как увидел дочерей Муртазы — они дремали около работавших вхолостую станков. Надсмотрщик затрусил обратно в ремонтную, чтобы рассказать Нуху про дочерей Муртазы. Контролера там уже не было. Надсмотрщик разыскал его в соседнем цехе, где он будил мастера, похрапывавшего на тюке с хлопком.
— Слава аллаху, я пришел раньше, — говорил Нух мастеру, который, с трудом продрав глаза, покачивался из стороны в сторону. — Пожаловал бы раньше Муртаза, он бы задал тебе трепку…
— Слышь, дочери Муртазы обе спят! — проговорил надсмотрщик, подходя к ним. — Сразу обе. Пойдите гляньте…
— Этому человеку все едино: мои ли дочери, свои ли… Никого ему не жалко. Служба, и все тут!
— Он сюда не часто заглядывает, — позевывая, проговорил мастер. — Интересно, почему раньше через каждые пятнадцать минут бегал?
— Так ведь он командиром стал!
— Это точно, что ему доверили командовать допризывниками?
— Кямуран и мне предлагал, только я отказался. Зачем мне эта морока! Задарма какая охота?
— И впрямь ни к чему! Мыслимое ли это дело: двенадцать часов на службе, а потом, мать родная, еще вкалывать… Была бы это твоя обязанность… Так это же не принудиловка? Добровольно.
— Вообще-то по своей воле только…
— Надо же Муртазу назначить! А чего он знает? Чего умеет? Ему же не сравниться с тобой!
— Оно, конечно, так.
— Сходи, Нух-ага, к нему, — выпалил вдруг надсмотрщик, покраснев от волнения, — и скажи, что дочери его спят…
— Как спят? — переспросил мастер.
— Господом богом прошу, сходи, Нух, скажи этому типу!
— Э-э, бросьте вы эту затею, — ответил Нух. — Девочек жалко…
— Почему жалко? Он у всех уже в печенке сидит. Все сыты им по горло! Иди, позови его!
— Не надо, ребята! Еще прибьет детей…
— А мы не дадим! Зато уж потешимся, вот смеху-то будет. Давай, давай, Нух!
Нух поскреб затылок и согласился:
— Ладно, только смотрите, чтоб детей не тронул!
— Хорошо, хорошо!
Муртаза драил какие-то медяшки в военно-спортивном кабинете.
— Как в чужом глазу соринку заметить, ты тут как тут, герой… — начал Нух.
— О чем ты? — насторожился Муртаза.
— Сходи в хлопкоочистительный, сам увидишь!