Они уселись на краю бассейна с золотыми рыбками. В воде отражались серые тучи, плывшие по небу. Они глядели на них и молчали.
Прошел час, полтора. Они молчали. Заговорить — значило все испортить, разогнать мечты. И неизвестно, сколько бы они так просидели, если бы к ним не подошел Боби. Показав кулак с ассигнациями, похвастался:
— А это — денежки настоящие! Видали? Все они недавно похрустывали в кармане у Сёлезли!
— Сколько выиграл? — не удержался Скверный.
— Сто пятьдесят!
— А с чем сел?
— Ни с чем. Десять лир у меня было да пять Капитан пожаловал, вот и все. Послушай меня, Капитан. Или выиграл, или проиграл. Третьего не бывает. Сёлезли сегодня не фартит. Бранится на чем свет стоит!
Раздался свисток старшего надзирателя. Они поднялись и направились в камеру.
Ненастье миновало. Сверкающий сноп солнечных лучей бил в незастекленное окно камеры. Дети папаши Адама, довольные, пригревшиеся на солнышке, вели неторопливую беседу.
— Эх, хорошо всегда быть сытым!
— И спишь спокойно!
— Что и говорить! Да избавит аллах от голода моих врагов!
— Мне на пустой желудок непременно дурные сны снятся. То в пропасть падаю, то зверь какой руку оторвет или змея укусит. Говорят, кричу во сне…
— Говорят?! Ревешь как бык.
— Знать не знаю. Вот что поганый голод с человеком делает!
— Забыли мы теперь, как копаться в отбросах, искать листья порея, косточки от маслин, вонючие остатки плова. Но долго ли так продлится? Не надоест ли Капитану? Что скажешь?
— Дай аллах, чтобы подольше не надоело.
— Аминь. Только бы Скала не услышал. Потащит его играть в кости. А если не выиграет? Что такое сто пятьдесят лир?
— Не он, так Скверный правдами и неправдами усадит его за игру!
Ахмед, по прозвищу Бетон, тощий как палка, перевел разговор на другое:
— Как появились хлеб да горячая еда, сразу захотелось зубы почистить. Ах, черт возьми, ну что мы за люди! Не было бы стыдно, так и сказали бы Капитану: купи, мол, нам по зубной щетке.
— Обчистите вы Капитана, — заявил Куриный.
— Совсем обнаглели. Мало тебе горячей еды?
Бетона, однако, это не смутило.
— Ясно, мало! Что мы, не люди?! Нам и зубная щетка нужна, и кровать, и холодильник, и радио!
Со стоном проснулся Скверный. Вчера лег поздно, не выспался. Солнце ударило ему в лицо. Он обвел камеру красными, осоловелыми глазами, усмехнулся без причины. Потянулся на солнце. И вдруг вспомнил о вчерашнем разговоре с Капитаном. Сон как рукой сняло. И о солнце позабыл — подумаешь, радость! Повернулся на другой бок, поглядел на спавшего Капитана и позавидовал: будь у него такой тюфяк, одеяло да подушка, и он поспал бы до полудня.
— И у меня будет такая постель, — сказал он Куриному.
— Капитан, что ли, купит?
— Нет, дорогой!
— Кто же?
— Сегодня мы играем в камере Сёлезли!
— И ты?
— Ясно, и я.
— А деньги есть?
— Капитан даст.
— Правда?
— Чтоб мне провалиться!.. Загребем монету, аллах, аллах!
Куриному новость пришлась не по душе. Но от него все равно ничего не зависело. Оставалось сделать вид, что он рад этому.
— Вот это да! Выиграешь с помощью аллаха! А что мне купишь с выигрыша?
Скверный глянул на Куриного из-под черных густых бровей:
— Молись, чтоб выиграли. А выиграем — посмотрим…
— Ты это «посмотрим» оставь. Скажи что?
— От души — две с половиной лиры. Ну как?
— Да пошлет тебе аллах здоровья! Непременно выиграешь. Только Скале ничего не давай.
— Не дам, дорогой, не дам.
Скверный вышел умыться. Куриный подошел к Измирцу. Головастик где-то разжился куревом, дымил сигаретой. Неплохо бы закурить с утра на голодный желудок, чтоб тоску развеять. Куриный глянул на него с завистью. Глянул еще разок. Измирец и ухом не повел, словно не видел. Вот бессовестный, чтоб его!..
— Дай разок затянуться!
Измирец не ответил. Куриный потряс его за плечо.
— Дай хоть разок потянуть!
— Да не толкай ты меня, поганец!
— Подумаешь, барин!
— Барин не барин, а за плечо трясут лишь болванов вроде тебя!
— Все шутки шутишь? А мне так покурить охота! Ей-богу, Измирец!
— Мне-то какое дело?
— Ну, погоди, я тебе это припомню.
— Что?
— Да ничего. Будут у меня денежки — тогда поглядим!
Измирец задумался. Откуда у Куриного могут появиться деньги? Глубоко затянувшись, выпустил дым через нос, как из трубы. Куриный не выдержал. Глаза блеснули голодным блеском.