Не хотелось матери вспоминать всех историй. Но прошли дожди, и трещины сгладились. Впрочем, и младшая не отставала от старшей. Чего только не успевала она натворить по дороге в школу и возвращаясь домой…
Все это пронеслось в тещиной голове, пока Кудрет разливался перед ней соловьем, разглагольствуя о демократии. Время от времени она кивала головой в знак своего полного одобрения и наконец сказала:
— Дай бог, чтобы дела ваши увенчались успехом! — встала и пошла на кухню.
Нефисе с племянницей усердно готовили ужин. Старшая дочь, грустная, сидела в сторонке.
Мать подошла к ней:
— Доченька!
Женщина вскочила будто ужаленная.
— Да пошлет аллах тысячу бед на голову твоей доченьки! Отстаньте вы наконец от меня! — крикнула она и бросилась к двери.
Нефисе, мать и племянница застыли ошеломленные. Потом молча переглянулись. Чего бы они не сделали, чтобы помочь ей! Но они были бессильны.
Не прошло и четверти часа, как Нефисе и Хатидже накрыли в гостиной стол. Тарелки сверкали чистотой. Кроме закусок, купленных Идрисом, здесь были салаты, сыр, маслины…
Кудрет отказался занять почетное место, уступив его теще. Та была польщена, но из приличия решила немного поломаться:
— Что ты, сынок, теперь ты глава нашей семьи…
— Пусть так, все равно… — И Кудрет стал рассказывать о старинных обычаях. Правду он говорил или просто выдумывал — трудно было сказать. Во всяком случае, он утверждал, что в древние времена турки с особым уважением относились к матерям и свято чтили предков, как самого создателя. Женщины, особенно пожилые, считались главными в доме. Мужчина обязан был защищать женщину, хотя находился у нее в подчинении и перечить не смел. Говорят, будто у женщины волос долог, а ум короток. Чушь! Да и по своему душевному складу женщина гораздо утонченнее мужчины! Это доказано научно!
Кудрет налил себе ракы, разбавил водой и, подняв рюмку, произнес:
— За этот счастливый вечер!
Он чокнулся с Идрисом, поднес рюмку ко рту, но, прежде чем выпить, спросил:
— А где же сестрица?
— Она у себя, ей нездоровится, — ответила теща, и о ней больше не вспоминали.
Ели, пили и вели приятные разговоры допоздна. А на следующий день решено было отправиться в усадьбу. Заодно Кудрет ознакомится со своей касабой, заглянет в уездный комитет Новой партии и, если потребуется, выступит с небольшой речью.
— А кто там председателем уездного комитета?
— Владелец какого-то мелкого агентства. Очень милый человек. Не то что этот, вилайетский! — ответила Нефисе.
— Неважно! Все равно я его вразумлю!
— Нет, нет, он в самом деле очень приятный человек. Здешний председатель — адвокат, раб закона и порядка и трус, а тот совсем другой.
Нефисе встала из-за стола и торопливо направилась к себе в спальню. Войдя, она, сама не зная почему, принялась поправлять пикейное покрывало на заждавшейся, убранной, как для невесты, постели.
— Да ниспошлет аллах спокойствие и благополучие! — произнесла теща и вместе с Хатидже удалилась в комнату старшей дочери.
Идрису была приготовлена постель в коридоре, на тахте.
— Ох, уж эта холостяцкая жизнь! — пожаловался он Кудрету.
— Потерпи! Теперь уж недолго, — подбодрил его Кудрет и направился в спальню, где царил розовый полумрак.
Сэма получила от Кудрета письмо и отказалась от своего намерения навестить его.
Она даже обрадовалась такому повороту дела. Зачем ей встречаться с бывшим любовником или, что еще хуже, с его женой? Сэму там все знают. Стоит ей появиться, как ему сразу сообщат, и он опять начнет приставать к ней, а это сейчас ей ни к чему. Хорошо бы, конечно, вызволить Кудрета из тюрьмы, а потом женить его на себе, но вряд ли ей это удастся.
Дюрдане же, прочтя письмо Кудрета, расстроилась. Кудрет, ее кумир, попал в беду. Казалось бы, он должен обрадоваться, узнав об ее искреннем желании повидаться с ним. Тем более что она заверила его в своей готовности отдать ему все состояние, наличный капитал и ценные бумаги.
Что касается Длинного, то, получив от Кудрета письмо, он утвердился в своих подозрениях. «Видно, неплохо идут у канальи дела, раз не хочет, чтобы я приехал. Прямо так и пишет: „Понадобишься — сообщу“». Длинный был уверен, что тут, конечно, не обошлось без Идриса. Кто знает, что наболтал он Кудрету про историю в «Дегустасьоне». Может быть, он вместе с Сэмой…