Кудрет остановился возле огороженного металлической сеткой курятника, где разгуливали петухи и куры самых различных пород — от карликовых, величиной с ладонь, до американских, длинноногих и больших.
— Я, кажется, велел перенести курятник вон туда, — обратился он к надсмотрщику, который стоял, сложив руки на животе.
— Велели, хозяин, все будет сделано!
— А почему до сих пор не перенесли?
— Перенесем!
Подошел Идрис. Он тоже был в пыли чуть не до бровей.
— Заночуем здесь? — спросил Идрис.
— Нет!
Идрис расстроился. Ну и жизнь! Мало того, что они целыми днями трясутся в машине, глотают пыль, жарятся на солнце, так еще и ночью покоя нет. Где уж тут понежиться в объятиях молодой жены…
— Куда же мы еще поедем?
— Куда захочу, туда и поедем! — отрезал Кудрет, даже не взглянув на него.
Они, конечно, друзья. Но в последнее время Кудрет чересчур возомнил о себе. Впрочем, иначе и быть не могло. Народ ему рукоплещет, руководство поддерживает, председатель вилайетского комитета ушел с поста, жена превратилась в рабыню и переписала на него все свое состояние. Теперь к нему и не подступишься.
Идрис пошел к крытому камышом домику из необожженного кирпича, где на пороге его с нетерпением ждала жена. Они тоже поженились по закону «святого шариата», как и Кудрет с Нефисе.
— Эту ночь мы проведем вместе? — робко спросила Хатидже.
— Увы, нет, — тяжело вздохнул Идрис.
— Почему?
— Потому что так пожелали его величество король!
— Что же это такое, Идрис?
— Ничего не поделаешь, деточка. Опять куда-то поедем. Как я могу отказаться?
— Идри-и-с! — позвал Кудрет.
Идрис поспешил на зов.
— Что, бейим?
— Проследи, чтобы машину хорошенько помыли. Отправляемся самое позднее через час.
— Слушаюсь, бей-эфенди!
Кудрет стал медленно подниматься по лестнице небольшого трехэтажного дома. На втором этаже его ждала Нефисе.
— Ты, наверно, хочешь принять ванну?
— А она готова?
— Я велела Гюльтен затопить колонку.
— И белье приготовь. Хочу съездить в касабу.
Нефисе тоже устала и надеялась, что они проведут ночь в усадьбе…
— Вы собираетесь ехать в касабу?
— Да, а что?
— Ничего, я так… Хотела сказать, что хорошо бы вам отдохнуть…
— А в советах я не нуждаюсь! Особенно в бабьих!
Кудрет оставил Нефисе и быстро прошел в свою комнату. Там он разделся, накинул купальный халат с красным узором. В каждом его движении чувствовалась уверенность истинного владельца всех этих земельных угодий и усадьбы, без пяти минут депутата. Его так и распирало от самодовольства. В ванной суетилась молоденькая прислуга Гюльтен, выглядевшая особенно соблазнительной на фоне сверкавшего белизной кафеля. Гюльтен не смутилась при виде хозяина, зато оробела, заметив входившую в ванну хозяйку, и поспешила уйти.
Кудрет снял халат и бросил его жене. Сочтя это знаком внимания, Нефисе, сияя от счастья, подхватила халат, бережно повесила его на вешалку и залюбовалась своим повелителем: какой он холеный, широкоплечий! Ей так хотелось прижаться к нему, но она не осмелилась. Чего доброго, рассердится, станет кричать, ругаться. И будет, пожалуй, прав. Дел у него хоть отбавляй. Не то что у нее. Уже не одну неделю мечется по деревням, произносит речи. Сколько пыли наглотался! Вот и сейчас. Не успеет опомниться — и снова в путь. Так что нечего обижаться, если даже он ее и поколотит.
Кудрет залез в теплую ванну и вытянул ноги. Нефисе с губкой и мылом в руках ждала его распоряжений и млела от счастья при мысли о том, что этот человек, всеобщий любимец, — ее муж!
Вдруг она вспомнила о старшей сестре.
Сейчас они с матерью в городе. Они часто приезжают в снятый дом и подолгу живут там. Как-то мать пожаловалась Нефисе: «Надоела мне твоя сестрица. Ненормальная какая-то! От зависти к тебе она такой стала. Да вразумит ее аллах! Захотела лягушка сравняться с буйволом, а что из этого вышло? Дулась, дулась и лопнула. Боюсь, как бы и с сестрицей такое не случилось. В общем, лучше нам жить в городе…»
— Потри-ка мне спину! — приказал Кудрет.
Нефисе очнулась от своих дум и принялась за дело. Взбив мыльную пену, стала намыливать мускулистую, как у борца, спину мужа. Кудрет зажмурился от удовольствия и, отдав себя во власть проворных рук жены, предался мечтам о Сэме. Он представил себе, что это она моет ему спину. До сих пор он ее так и не пригласил. И сама она почему-то не приехала. А если бы приехала? Впрочем, как бы она его нашла? А если бы нашла… Пустяки! Все равно бы выкрутился. А не смог бы — тоже не страшно. Даже если заявится сюда эта дура Шехвар вместе с детьми и смешает его с грязью! Чихать он на нее хотел! Он теперь единственный владелец имения и всех земельных угодий. Как бы там ни было, а Нефисе полностью в его власти. Разве не переписала она на его имя все свое имущество? Переписала. А это все равно что он его купил и может распоряжаться им по собственному усмотрению. Пожелает — заведет себе еще трех жен и сколько захочет наложниц! Палец, порезанный по законам шариата, не болит. О чем же тут думать? Надо наказать Нефисе за легкомыслие! И всех остальных — тоже.