По странному и даже весьма невероятному стечению обстоятельств Маркус действительно любил Скитера. За что - Скитер и сам не знал. Выходцы из Нижнего Времени вообще склонны к причудам, порой совершенно бесполезным, а порой настолько эксцентричным, что понять их не проще, чем такие уму непостижимые вещи, как принцип действия Врат или женские капризы. Скитер давно уже отказался от попыток понять и то, и другое, избегая проходить через Врата чаще, чем это необходимо, и получая удовольствие от прекрасных дам тогда, когда это получалось, не особенно расстраиваясь в противном случае. Впрочем, он не кичился своим невежеством - что есть, то есть, главное, чтобы не мешало работе.
Поэтому Скитер навел на свой, так сказать, рабочий костюм последний лоск и отправился в Общий зал на поиски Маркуса, чтобы потом присоединиться к Агнес и ее группе для перехода.
Скитеру нравилось в Общем зале ощущение простора. Оно не только компенсировало ему (отчасти) нехватку открытых пространств, к которым он привык в юношеские годы, но - что более важно - всегда пахло деньгами. Какие суммы наличными в твердой валюте переходили здесь из рук в руки! И разве это такая уж дерзость - просить у богов, чтобы хоть малая толика этих богатств упала ненароком в его протянутые руки?
Но даже и без теологии (кстати, наверное, лишь боги знали, что он собой представляет; сам он этого никогда не знал со всей определенностью) Общий всегда доставлял ему наслаждение. Особенно в это время года. Выйдя на забитую народом мостовую, прокладывая себе дорогу сквозь бесконечные карнавальные шествия и уличные представления, он то и дело одобрительно кивал и улыбался.
Ну и бедлам! Были здесь, конечно, и обычные Врата для туристов с залами ожидания, пандусами и перронами, билетные кассы для тех, кто еще не определился, куда податься, - чертовски удобно, если только ты в состоянии выложить кругленькую сумму за гостиницу на время до отправления, автоматы, подключенные к компьютерному центру вокзала и выдающие, просканировав сетчатку глаза, новые билеты тем козлам, которые ухитрились потерять старые, и, наконец, счетчики билетов (установленные при входе и выходе из всех Врат для учета того, где и когда ты находишься, дабы помешать безмозглым туристам нарваться на Затенение).
Имелись здесь также магазины и рестораны - в некоторые попасть можно было только с галереи, - причудливые лестницы в никуда, балконы и платформы, подвешенные на фермах на высоте трех-четырех этажей над мостовой, огороженные участки, означающие или нестабильные, или стабильные, но неиспользуемые Врата, а главное - сотни и сотни разнаряженных, смеющихся, пьяных, склочных, драчливых, целующихся, обнимающихся, доверчивых туристов. С пухлыми кошельками, которые ждут не дождутся легкого прикосновения чьих-то чутких пальцев...
В данный момент Общий выглядел примерно как Северный полюс, если бы эльфы старины Санта-Клауса обдолбались ЛСД, пока украшали его лавочку. Скитер наслаждался ароматом праздника и денег, всеми порами впитывая то восхитительное безумие, которое всегда охватывало Вокзал Шангри-ла в это время года.
- И чему это ты ухмыляешься, - произнес чей-то голос у самого его локтя, - а, Скитер Джексон?
Он поднял глаза, потом опустил их и увидел Энн Уин Малхэни, инструктора по огнестрельному оружию ВВ-86. Ростом она уступала даже собственному десятилетнему сыну. Тем не менее по степени опасности она была третьим, если не вторым, человеком на вокзале, в зависимости от результатов, показанных Китом Карсоном в тире, или от итогов ее последнего поединка на татами со Свеном Бейли - по общему мнению, самым опасном типом вокзала и его окрестностей.
Непонятное чувство охватило Скитера - панический страх перед женщиной, по сравнению с которой он казался горой.
"У! О! Что мне делать?"
Странное дело, но Энн ему улыбалась словно Мона Лиза на картине. Как и у старушки Моны, темные глаза ее не выражали ровным счетом ничего. Загадочная, едва уловимая улыбка была как бы сама по себе, а глаза жили своей жизнью. Мгновение он не испытывал вообще ничего, кроме леденящего ужаса, - и это при всем своем преимуществе в росте на добрый фут и несколько дюймов и неплохих шансах оторваться от нее даже в такой толпе.
Потом что-то изменилось, и до него дошло, что ее улыбка стала вполне дружеской. "Что ей от меня надо? Может, хочет, чтобы я украл для нее что-нибудь или привез какой-нибудь эдакий сувенир в подарок ее знакомым?" Чего Скитер не мог никак понять - так это не то, как муж Энн может жить с такой смертоносной зловредной гадючкой, а то, почему Энн вообще разговаривает с ним, Скитером.
Она осмотрела его с ног до головы, потом с головы до ног, посмотрела ему в глаза и сказала:
- Слыхала я, ты собрался через Римские Врата?
Ого... Он подбирал ответ очень осторожно:
- Гм... ага, что-то вроде этого. Ну, понимаешь, мы с Агнес...
Она просто кивнула, словно это подтверждало ее точку зрения в споре с кем-то другим, о том, что затеял Скитер Джексон на этот раз.
Он чуть успокоился. Если это пари - все в порядке. Энн наверняка поручили задать ему вопросы; если он ответит так, как она предполагала, ей отвалят солидный куш.
А она продолжала улыбаться все так же дружески.
"Может, это Рождество на нее так действует? Преисполнена решимости творить добро ближнему даже ценой собственной жизни?"
Тем временем она решила сделать следующий ход:
- И все-таки чему ты улыбаешься? Снова задумал учинить какие-нибудь пакости в Нижнем Времени?
- Обижаешь, Энн!
Она засмеялась, продолжая скептически кривить ротик.
- Если честно, я просто балдел от... от всего этого.
Она проследила его взгляд, и лицо ее смягчилось.
- Все это... гм... производит впечатление, не правда ли? Еще безумнее, чем прошлогодний конкурс. Скитер ухмыльнулся:
- По крайней мере я не вижу в этом году загоревшегося Санту высотой в три этажа.