«Ну вот, – мрачно подумала Уля. – Еще не хватало, чтобы Сеть пропала».
За окном показалась очередная замшелая деревенька с покосившимися заборами и прогнившими крышами. «Еще окажется, что мы сюда и едем, – начала травить себе душу Уля. – Вот выяснится, что именно тут мне и куковать два месяца, волком завою, сбегу». И вздрогнула, когда вдруг поняла, что ее предположение оказалось верным.
Машина въехала в деревню и медленно поползла по узкой улочке, подскакивая на выбоинах и ухабах. Уля несколько раз стукнулась лбом о стекло, разглядывая то, что будет окружать ее ближайшие дни.
Облупившиеся дома, кидающиеся врассыпную от машины куры, коза, провожающая их удивленным взглядом, – Уля почувствовала, что ее везут прямо в ад. И когда машина проехала деревню, пересекла луг и остановилась у корпуса лагеря, девочка даже почувствовала некоторое разочарование, что тот оказался не настолько ужасен и отвратителен, как она уже себе вообразила.
Невысокое, но длинное здание, выкрашенное в выцветший и полинявший серовато-желтый оттенок, чей-то тапочек на крыше – судя по потрепанности, оставшийся еще с прошлого сезона, ядовито-зеленая бочка у крыльца – Уля бы все это сфотографировала, чтобы напугать Тима, да вот аккумулятор грозился скорой разрядкой.
– Привет! – В дверях корпуса показался высокий крепкий парень в расстегнутой рубахе поверх камуфляжной футболки. – Вы как раз к ужину успели.
Он сбежал с крыльца, перепрыгивая через ступеньки, подмигнул Ульяне и протянул руку ее отцу.
– Степан, – представился он. – Вожатый их отряда.
– Очень приятно, – ответил отец на рукопожатие. – Как вообще тут все? В порядке?
– Ну конечно, – пожал плечами Степан. – Вы же узнавали. Я тут не первый год работаю, сам лагерь тоже давно здесь. С местными отношения налажены, никаких проблем нет. Ребята всякие приезжают, конечно, но тоже никогда эксцессов не было.
– Ну вы все равно приглядите там, – сказала мама. – Она у нас первый раз в лагере.
– Да ничего страшного. – Степа снова подмигнул Уле. Она поморщилась и отвернулась. – У нас каждую смену как минимум половина новичков приезжает. Не армия же, никаких особых правил нет.
«Ну как?» – тренькнул смартфон. О, Сеть есть. Ну хоть что-то.
«Никак, – написала она Тиму в ответ. – Тлен и уныние».
Очередной грустный смайлик от Тима вызвал у нее прилив раздражения. Она отключила телефон и засунула его в карман.
Степан о чем-то негромко беседовал с ее родителями и, заметив, что она прислушивается, широко улыбнулся.
– Ну мне пора, – сказал он. – Надо проследить за своими, как они там на ужине. Не задерживайся, а то все съедят.
Потом снова пожал ее отцу руку и побежал обратно в корпус.
– Ну что ж, дочка, – серьезно сказал отец, – давай. Считай, что это такая проба взрослой жизни.
– Да, – кивнула мама. – Поживешь тут два месяца, поймешь, что такое труд, какова цена денег, в чем настоящая любовь заключается. Повзрослеешь, поумнеешь.
Ульяна скривилась. Ей еще пафоса и громких фраз не хватало. Поэтому, когда родители потянулись, чтобы ее обнять, она отступила на пару шагов назад и демонстративно помахала им рукой.
Когда машина скрылась в клубах пыли, Уля развернулась, подхватила чемодан и поплелась в корпус – туда, откуда доносились шум голосов и звон посуды.
Два месяца, шестьдесят дней. Нужно будет сделать календарь и зачеркивать каждый прожитый здесь день.
Как в тюрьме. Хотя почему это, собственно, «как»?
Глава 5
После ужина все ребята сразу отправились по своим комнатам: необходимо было хорошенько выспаться перед первым трудовым днем. Внутри комнаты, или как называли это помещение вожатые – палаты, на столике лежал лист бумаги с напечатанным на машинке текстом. Заголовок гласил: «Распорядок дня».
При виде его у Ульяны полезли глаза на лоб: ежедневный подъем в 7 утра и зарядка в 7.15 никак не вписывались в планы на лето! Нет, разумеется, в Москве тоже приходилось рано вставать, чтобы успеть принять душ, накраситься и вовремя прийти к первому уроку. Но ведь не семь дней в неделю! А зарядка! Ульяна терпеть не могла выполнять эти мучительные гимнастические упражнения, несмотря на то что в школе танцев делать это приходилось постоянно. Сами танцы – дело другое, но скучные разминки и растяжки Уля не переносила на дух. В тот момент, когда она покидала ДЮСШ[2], едва ли не первое, о чем подумала Ульяна, было то, что отныне и навсегда с зарядкой покончено! Но сейчас, увидев это неприятное слово в распорядке дня и совсем уж отвратительные цифры «7.15» напротив, Ульяне стало не по себе.