Выбрать главу

Я судорожно сглотнула.

Он приподнял бровь:

— Вам надо объяснять, что это такое?

Да нет, можно было не объяснять. На Украине такое уже использовали. Но американец все же уточнил с леденящей дотошностью:

— После двух сеансов ментосканирования люди теряют рассудок, после четырех — превращаются в растение. Вы хотите умереть героиней, Татьяна? Вы будете жить идиоткой. Пускать слюни и испражняться. Не вызывая ничего, кроме отвращения. А главное, совершенно напрасно, потому что из ментограмм можно узнать практически все. — Пожал плечами, задал риторический вопрос: — Неужели вы этого хотите? — Отвернулся. И вдруг произнес неожиданно мягко: — Я тоже не хочу. — Снова сел в кресло напротив. Попробовал рукой кофейник: — Остыл. Заварить для вас свежего?

— Не надо. — Голос у меня предательски дрогнул.

— Считаете меня негодяем?… Да, я знаю про Воронеж, про вашу семью… Простите. Не было другого способа вас разговорить.

В глазах его не чувствовалось фальши. А может, у меня не хватало умения её различить.

Он кашлянул:

— Я не зверь. Я — обычный человек. — Извлек из бумажника фотографию смеющейся темноволосой девицы на фоне двухэтажного дома: — Моя дочка. У нее русское имя. Настасья. Всего на год старше вас. — Спрятал бумажник. Достал из кармана плоскую коробочку, нажал что-то, положил рядом с собой на столе: — Теперь нас никто не услышит.

Интересный поворот.

— Мы должны помочь друг другу. И это не пустые слова «доброго» следователя. Чтобы вы поверили, я кое-что расскажу. То, чего следователи обычно не говорят. — Алан внимательно глянул на меня: — Вы ведь хотите знать, кто выдал вас… и всю вашу организацию? — Полез в стол и извлек темную кожаную папку: — У «охранки» — обширное досье. — Перелистал несколько страниц: — Татьяна Гольцова… В 2012-м — год общего режима в петербургском «централе». За нелегальный переход балтийской границы. Неприятный эпизод — ранен пограничник, один из ваших друзей, Евгений Зимин, погиб… Ладно, это старые дела… Здесь кое-что поновее… Собирала информацию о дислокации миротворческих сил в Туле и окрестностях, способствуя террористическим актам. Новомосковск, Серпухов… Участие в подготовке взрыва магистрального газопровода 16 октября 2014-го.

Даты, имена… И с каждым словом будто все ниже спускается потолок и воздух уходит из комнаты.

Им известно много. Слишком… Даже о том, о чём не знали и не могли знать в штабе…

Алан прервался, поднял глаза.

Я застыла с каменной улыбкой на лице. Среди хаоса обрывочных мыслей единственная была четкой и яркой: «Кто? Кто нас предал?»

Американец захлопнул папку:

— Нет смысла тратить время на перечисление… Конечно, президент Гусаков может вас и помиловать. После ментосканирования вы уже не будете представлять для них ни малейшей угрозы.

Вздохнул:

— К сожалению, время героев давно ушло. Сейчас время технологий. Именно поэтому Америка во главе мира. Не потому, что она — самая плохая и всех давит. Просто она создала эти технологии. И человечество идет за ней. Хотим мы этого или нет.

— Вы… Вы обещали рассказать…

Алан постучал ногтем по кофейнику.

— Это не слишком приятная история. Зато — правдивая. Жил когда-то смелый человек. За Родину он сражался на разных концах мира. Но от всех его усилий было мало толку. Враги наступали. И однажды они пришли к нему домой. Разделили Россию и посадили в президентские кресла марионеток… Конечно, этот человек не мог смириться с этим. Он создал организацию и продолжил борьбу…

Во всем этом была только одна маленькая странность. Внешне человек ничуть не изменился. Но он сообщал американцам о каждом своем шаге. И получал деньги. Именно на эти деньги его организация росла, крепла. Захватывала в свои ряды новых бойцов Сопротивления. И каждый новичок попадал в картотеку. Умные враги до поры до времени никого не трогали. Они забросили широкую сеть, и однажды в эту сеть должен был попасться богатый улов…

В интонациях Алана нет торжества. Только легкая грусть и как будто усталость.

Вот значит как… Значит, действительно, никто не мог уцелеть.

К горлу подступил комок. Слова выходят бессильные, придушенные:

— И что же вы с ним сделали… с этим человеком? Пытали его ребёнка?

— Татьяна, — укоризненно качнул головой Алан, — сейчас обходятся без драматических эффектов. Я ведь говорил — время героев ушло. Он предал вас. И он будет жить с этим. Спокойно и без мелодраматизма. А вы подумайте, что же такое творится с Россией, если сколько-нибудь организованная оппозиция может существовать здесь лишь на американские деньги?