— Ты чего, мужик, ослеп? — Реакция парня строго дозирована — в голосе угроза и возмущение.
Ответ «обидчика», как бы он ни прозвучал, ситуацию не поправит. Товарищ «потерпевшего» уже наседает сбоку, дышит в лицо растерянному человеку перегаром:
— Он тебя обидел, Вить? Щас по рогам получит, лось сохатый…
— Вы что, ребята, — бормочет взятый в клещи и оттесняемый от основного потока людей пассажир, — я случайно. Извините, если задел…
— Случайно? — подает реплику третий участник спектакля — страшного вида небритый детина — и размашисто отвешивает лоху подзатыльник. — Давай отойдем — объясним тебе расклад.
Пассажир затравленно озирается, ища поддержки и справедливости со стороны. Но мимо безразлично спешат люди, им нет никакого дела до чужих проблем.
Вот метрах в двадцати, в тусклом свете привокзальных фонарей мелькнула милицейская фуражка. Пассажир с надеждой смотрит на приближающегося сержанта. Но тот, встретившись взглядом с одним из налетчиков, отворачивается и, лениво помахивая резиновой дубинкой, бредет в противоположном направлении.
Между тем положение «обидчика» становится все более отчаянным. Парни зажимают его в угол между газетным киоском и стеной вокзала. Пассажир, руки которого оттягивают объемистые сумки, предпринимает робкую попытку прорыва, но, получив резкий тычок под ребра, окончательно падает духом.
— Куда, ребята, зачем, — бормочет он бессвязно. Бегающий взгляд и бледное лицо убеждают гопстопников, что клиент дозрел.
— Ладно, Витек, — обращается к компаньону один из парней, — простим его для первого раза.
— Амнистировать тебя, дядя? — усмехается другой.
— Пусть сначала за прописку отдаст, — вставляет реплику третий. Он находится чуть сбоку и внимательно наблюдает за идущими мимо людьми. Но никто из них даже не пытается выяснить, что происходит.
Сломленный и раздавленный мужчина не сразу соображает, чего от него хотят.
— Оглох, дядя? — самый здоровый из парней кладет ладонь на шею «обидчика» и слегка сжимает пальцы. — Ты чего пузыри пускаешь? Деньги давай!
Мужчина наконец понимает, что от него требуется. Дрожащими руками он расстегивает куртку и лезет во внутренний карман:
— Сколько?
Бригадир молча выдергивает портмоне из рук жертвы.
— Гляди, Вить, — смеется он, отсчитывая чужие купюры, — с таким лопатником — и его жаба душит!
В следующее мгновение полегчавший кошелек возвращается хозяину. А трое парней, как по команде, растворяются в толпе. Ограбленный пассажир некоторое время стоит, тупо глядя перед собой. Затем подбирает багаж и, ссутулившись, бредет в направлении автостоянки. Он еще не в силах осознать случившееся. Страх и унижение гонят его прочь.
В подобном состоянии мало кто захочет обратиться в милицию. Впрочем, грабители строят расчет не только на этом. Даже если потерпевший придет в привокзальное отделение, дежурный милиционер постарается всеми правдами и неправдами избавиться от назойливого заявителя. Зачем местным стражам порядка дополнительная головная боль? Свидетелей преступления, понятное дело, не найти. Сама жертва в столице ненадолго или вовсе проездом. Похищенные деньги — они, естественно, характерных особенностей не имеют. Маловероятно, что обобранный запомнил приметы обидчиков. Кроме имени одного из них — Витя, а также расплывчатых и общих деталей — «небритые, куртки кожаные, шапки спортивные» (похоже выглядит каждый второй на вокзале), — ничего существенного потерпевший не сообщит. Так что и думать нечего…
Гость, он и есть гость — поживет и уедет. А милиции потом что с висяком делать? Перспектив-то раскрытия грабежа — никаких.
В лучшем случае у потерпевшего, если у него хватит сил и терпения выдержать пренебрежительно-насмешливое отношение дежурного, примут заявление. Но судьбу этого документа предугадать не сложно. Он полежит некоторое время в папке дежурного, а затем благополучно перекочует в корзину для мусора.
Есть еще одна причина, по которой обобранному не следует тратить нервы и время на поиски правды у стражей закона. Территория вокзала и некоторые участки города вокруг него относятся к ведению транспортной милиции. А она, даже среди коллег-милиционеров, не пользуется высокой репутацией — как моральной, так и профессиональной. Не буду рассматривать корни этого явления. Отмечу лишь, что работать в транспортной милиции нелегко — круглосуточные дежурства, вокзальные грязь и суета, а отсюда текучесть кадров, низкая квалификация личного состава. Добавьте к тому же мизерные зарплаты, с одной стороны, и постоянные соблазны в виде поборов с привокзальных ларьков, не имеющих лицензий торговцев водкой и курами, проституток и лохо-тронщиков, — с другой.