Старшего брата дополняет Александр Старостин: «Давным-давно футбольные судьбы решались в соперничестве «Спартака» и «Динамо». Это была непримиримая борьба. Но только на поле. А в жизни мы были всегда друзьями. Ведь много динамовцев вышло из «Красной Пресни» – и Артемьев, и Блинков, и Квашнин, и Прокофьев, и Маслов… Кроме того, всегда сборную Москвы комплектовали из «Спартака» и «Динамо». Всерьез ссориться нам было нельзя».
А теперь вернемся к фразе (которая сама по себе, при внимательном прочтении, просто абсурдна): «В это закладывалась скрытая контрдинамовская идея, но этого никто не должен был понимать – иначе название бы ни при каких обстоятельствах не прошло. Отсюда и романтическая выдумка про Джованьоли». Впервые историю о происхождении имени «Спартак», как мы уже говорили, рассказал Андрей Петрович Старостин в книге «Большой футбол», первое издание которой датируется 1957 годом. Общество «Спартак» образовано в 1935 году. Ни при утверждении названия Общества, ни в последующие двадцать с лишним лет, вопроса: а почему именно «Спартак»? – не стояло. Да и не могло стоять в принципе. Все прекрасно знали о чем, и о ком идет речь. Что здесь еще объяснять?
О том, что происхождение названия «Спартак» (1935 год!) никого отношения к «контрдинамовской идее» не имеет, ясно указал и сам Н. П. Старостин, написавший, что «великое противостояние «Спартака» и «Динамо» началось, пожалуй, в 1936 году. И не на спортивных аренах, а на Красной площади, в самом центре столицы. Так судьбе было угодно в первые же годы столкнуть ведомственные интересы двух обществ – предполагаемых союзников, превратив их в вечных конкурентов».
Так что, смысла в такой «романтической выдумке про Джованьоли» никакого не было. Андрей Петрович просто подробно передал то, что действительно произошло в те, на самом деле романтические годы. И никаких «контрдинамовских» настроений (да таких, которые надо было еще и «зашифровывать») среди орденоносцев Старостиных в середине 30-х годов не было! Обида на органы, выкинувшие семью из общественной жизни страны на целое десятилетие, появилась гораздо позже и, по инерции, перенеслась на их ведомственную команду – «Динамо». Что было, то было. Особенно невзлюбил с тех пор бело-голубые цвета Николай Петрович. Но к происхождению названия команды «Спартак» это никакого отношения не имеет.
Скорее всего, версия «германского следа» названия клуба (так же, как и сюжетная линия «Спартак» – «Динамо» – Лаврентий Берия) придумана Николаем Петровичем (возможно, эту идею ему кто-то и «подкинул», а возможно, что сам Старостин решил поставить своеобразную «дымовую завесу» над отдельными моментами своей биографии) уже задним числом, на рубеже 80–90-х годов ХХ века, во времена шоковой терапии, всеобщей демократизации, либерализации и коммерциализации общества и победного торжества капитализма, когда вдруг многие, словно по мановению волшебной палочки, стали фрондерами и диссидентами с глубоко скрытыми корнями. Тогда так принято было. «Актуальность момента» обязывала рассуждать о политических жертвах режима, играть в теннис и кататься на горных лыжах. И пошло, и поехало!
Болельщик «Спартака» с 1936 года Юрий Олещук вспоминал: «Мы жили в большой коммуналке. Мы все были рабочими, и во дворе все дети заявляли, что они – дети одного класса. Интересы болельщиков разделялись примерно так: половина – за «Спартак», половина – за всех остальных. В школе было так же… Почему? Сейчас я понимаю, что «Спартак» был родной командой для простолюдинов. В имени для нас было значение. Тогда все дети и даже взрослые знали имя лидера восстания рабов в Древнем Риме… Как могли с этим сравниться названия других команд – «Динамо», ЦДКА, «Локомотив» или «Торпедо»?…
Отношение поклонников «Спартака» к «Динамо» было очень враждебным. «Динамо» представляло власти – милицию, органы госбезопасности, ненавистную привилегированную элиту. Они лучше питались. Они лучше одевались, и они уж точно не жили в коммуналках. Матчи между «Спартаком» и «Динамо» были войнами на поле и на трибунах. Между болельщиками часто вспыхивали драки и их разделяли – спартаковцы сидели на Восточной трибуне, где билеты были дешевыми, а динамовцы занимали аристократические Северную и Южную трибуны…».
А вот, что пишет в своей знаменитой книге «Сталин» Эдвард Станиславович Радзинский: «Главным народным праздником Дневной жизни был футбол (кстати, он был и любимым развлечением интеллигенции). На футболе подавленные страхом чувства выплескивались в криках и эмоциях. На стадионе можно было забыть о загнанном в подсознание ужасе. Главное соперничество в футбольной жизни страны шло между двумя клубами: «Динамо» (клубом НКВД) и «Спартаком» (командой профсоюзов). Вся интеллигенция болела за «Спартак». Это была дозволенная фронда…