Заперев кабинет на цифровой замок, полковник последовал за майором к лифтам, ведущим на нижние этажи. Выйдя на минус третьем уровне и, пройдя процедуру идентификации на сканере сетчатки глаза, они проследовали по коридору к комнате №17, которую открыл Слепов, применив специальный чип, расположенный в тыльной стороне ладони возле мизинца.
– Добрый день, Аполлон Михайлович. Меня зовут Василий Петрович, я следователь по резонансным делам. Как Вы себя чувствуете? – Слепов обошёл стол с сидевшим за ним свидетелем, и сел напротив.
– Добрый день. Чувствую себя не очень. Я такое сегодня видел… Теперь не знаю, что и думать, – Немов поднял на полковника глаза, сверкавшие искорками безумия.
– Расскажите мне всё, пожалуйста, без прикрас.
– Вчера вечером я встретился с друзьями в кафе «Цветаева» на Патриарших прудах. Мы отмечали день рождения одного из нас. Посидели хорошо, много разговаривали, обсуждали новые произведения…
– Выпивали?
– Как можно, Василий Петрович? За нарушение сухого закона слишком суровое наказание. К тому же, мы все спортсмены!
– Спортсмены? В Вашем деле написано, что Вы менеджер в фастфуде.
– Мы занимаемся в одной секции дзюдо, не профессионально – так, для себя.
– Продолжайте.
– Отпраздновав двадцатипятилетие нашего товарища, мы стали расходиться по домам, было около девяти часов вечера. Я решил немного полежать на шезлонге, и, созерцая полусухое болото в центре Патриаршего сквера, задумался о том, каким этот пруд был раньше – как вода блестела на солнце, а в ней плавали рыбы. И вдруг из самой середины топи вылезла коза!
Слепов многозначительно поднял бровь.
– Самая натуральная коза! – воскликнул Немов. – Только ободранная. Вроде белая, но в грязных пятнах. Вылезла, значит, и пошла налево. За ней выбралось ещё две – у одной не было передней правой ноги, а другая не имела головы.
– Без головы? – наклонился к свидетелю следователь.
– Без. Я подумал, что меня разморило на закате, но, оглядевшись, понял, что уже наступила ночь. На браслете светилось 01:24. Сказать, что я удивился – не сказать ничего. Пролежать на шезлонге пять часов, и не заметить этого! Когда козы ушли, из трясины вылез какой-то мужчина в грязном длинном, почти до земли, пальто, на голове шапка, обитая мехом, в руках длинная палка с топором на конце. Он затянул потуже шарф вокруг талии с висящей на нём саблей. За ним появилось ещё восемь таких же – все в пальто, шапках, с шарфами, саблями и топорами на длинных рукоятках.
– Стрельцы?
– Точно! Спасибо Вам! А то я никак не мог вспомнить, как они называются. Стрельцы собрались кучкой и пошли направо. Спустя пару минут из болота повылезали, почти одновременно, тринадцать мужчин в странной одежде: вроде похожа на современную, но не совсем. У них были коротко стриженные головы, золотые цепи на шеях, такие же браслеты на запястьях. Они достали кто откуда пистолеты и пошли в третью сторону – хорошо, что от меня, а не ко мне. Я сильно перенервничал и убежал на Тверскую улицу.
Слепов молча смотрел на свидетеля, ожидая продолжения, но тот молчал. Следователь встал и задал вопрос:
– Больше никто не появлялся?
Аполлон уставился прямо ему в глаза и спустя минуту медленно произнёс:
– Ещё дворник был! Из жижи появился мужик в ватнике, обутый в сапоги, подпоясанный чёрным фартуком, с метлой в руке. На голове – шапка-ушанка. Я видел такую одежду на фото моего прапрадеда, он был дворником.
Выйдя из допросной, полковник поманил к себе майора Егорова и сказал:
– Оформи его да отпусти домой.
Слепов поднялся в свой кабинет, устало погрузился на кушетку и, подперев кулаком голову, стал читать семейный чат, осведомляясь о проблемах и радостях своих близких. Время уже близилось к концу рабочего дня, и он позволил себе немного расслабиться, оставляя всю рутину на завтрашний день.
* * *
17:19
19 мая 2050 года
Москва, Следственный комитет
Глухов Аркадий Альбертович стоял в фойе Следственного комитета, закованный в наручники. Рядом с ним возвышался полицейский-клон в матовых чёрных латах и глухом шлеме, держащий в руках жезл с интегрированным электрошокером. Второй полицейский-клон, громыхая тяжёлыми сапогами по гранитному полу управления, подошёл к окошку администратора, чтобы оформить пропуск на вход.
У стены стоял свидетель ночного балагана на Патриарших прудах Немов Аполлон Михайлович в ожидании майора Егорова, и молча разглядывал наручники Глухова.
– Нравятся браслетики? – с усмешкой поинтересовался тот.
– Извините, – оторопел юноша, и покраснел.
– Не извиняйтесь, – заявил арестованный. Роста он был высокого, худой и костистый. Выглядел чуть младше пятидесяти лет, хотя буйная кудрявая шевелюра угольного цвета не имела ни одного седого волоса. Без седины оказалась и густая чёрная борода средней длины. Стального цвета глаза, сидящие в глубине смуглого лица, внимательно изучали собеседника. Нос был тонкий, длинный и прямой. В левом ухе висела золотая серьга. Вылитый цыган! – А Вы здесь по какому вопросу, юный друг?
– Я свидетель по сегодняшним убийствам на Патриарших, – удивился самому себе Аполлон, не собираясь быть настолько откровенным.
– Да-да, я что-то слышал об этом, – закивал Глухов. – А пойдёмте ко мне? Чаю попьём, обсудим произошедшее?
– Куда «к Вам»? В камеру? Вы же арестованы, Вас сопровождает конвой! – затараторил Немов.
– Кто арестован? – Аркадий Альбертович показал собеседнику свои свободные руки, разведя их в стороны. – Какой конвой? Эти милые люди в красивой форме? Они нас не видят! Да и не помнят, зачем сюда пришли.
Полицейский-клон, стоявший возле окошка администратора, поднял забрало и чесал лоб, удивлённо осматриваясь, явно не понимая, что он здесь делает. Второй, с шокером в руках, неуверенно шёл к выходу.
– Идём? – повторил Глухов, обращаясь к юноше.
– Идём! – решительно заявил тот. Уже сидя в автоматическом такси, он спросил цыгана: – А это Вы сделали так, что они нас не видели и забыли обо всём?
– Я! – важно ответил брюнет, ткнув большим пальцем себя в грудь.
– Вы прибыли в конечную точку маршрута. Спасибо за поездку, оплата за услуги такси спишется автоматически с Вашего баланса. Всего доброго, – живым женским голосом сказало электро-такси, выпуская своих пассажиров возле Патриарших прудов.
Аполлон Немов обомлел, сознав, где оказался.
– Ч-что мы здесь делаем? – запнувшись, спросил он у Глухова.
– Я живу тут недалеко. Думал, Вы обратили внимание на адрес, который я назвал в такси. Идёмте! – уверенно сказал цыган и пошёл вдоль домов. Подойдя к пешеходному переходу, он ткнул пальцем в сенсор, который стал отсчитывать секунды до переключения на разрешающий сигнал. С тихим шипением и громким лязгом перед «зеброй» со стороны потока автомобилей выехала вверх толстая титановая плита высотой около полуметра, окрашенная ярко-оранжевыми полосами под углом; светофор для пешеходов стал зелёным. Перейдя дорогу, Аркадий Альбертович нырнул во двор бледно-розового кирпичного дома, юноша предпочёл не отставать. Зайдя в подъезд, они взлетели на двадцатый – последний – этаж надстроенного здания, при помощи лифтовой капсулы. Прислонив к сканеру ладонь, Глухов открыл дверь в квартиру и жестом пригласил гостя проходить и располагаться.