Но перетащив сумку на колени, она вдруг почувствовала у себя на бедре теплое прикосновение. Опустила глаза и увидела руку водителя.
– Ты можешь остаться, – предложил он.
В голове у Вив будто помутилось. Пролепетав что-то, она вывернулась из-под его руки, выскочила из машины и захлопнула за собой дверь. Единственные слова, которые девушка сумела выдавить, были «спасибо» и «простите», но машина уже отъезжала и водитель ее не услышал. Вив и сама не знала, почему вдруг решила это сказать. До нее вдруг дошло, что она осталась на безлюдной дороге рядом с таким же безлюдным мотелем; сердце билось так бешено, что грудь сжало спазмом почти до боли.
Дома, в Иллинойсе, где в городке Гришэм осталась ее семья, Вив приносила родным одни проблемы. После развода родителей она как будто ничего не могла делать как надо. Пока младшая сестра послушно следовала правилам, Вив нарушала все возможные запреты: прогуливала школу, возвращалась домой затемно, лгала матери, списывала на контрольных. Она понятия не имела, почему ведет себя так, – чаще всего ей и самой этого не хотелось. Просто иногда собственное тело начинало казаться ей чужим – оно попеременно то переполнялось агрессией, то уставало так, что Вив валилась с ног.
Она быстро превратилась в трудного подростка, и это ужасно злило и расстраивало ее мать. Однажды она застукала Вив, когда та возвращалась домой в два часа ночи, и в порыве эмоций чуть не влепила дочери пощечину. «Думаешь, ты самая умная? – кричала она. – А если бы с тобой и правда что-нибудь случилось?»
Теперь, на обочине пустынной дороги далеко от дома, провожая взглядом огоньки фар подвозившего ее автомобиля, Вив невольно вспомнила те самые слова. А если бы с тобой и правда что-нибудь случилось?
Августовский закат пылал, свет заходящего солнца бил в глаза. На Вив была бирюзовая майка, джинсы с серебристо-белым ремнем и теннисные туфли. Закинув на плечо сумку с вещами, она перевела взгляд на вывеску мотеля: желто-голубая, название «Вечерняя заря» выведено старомодным шрифтом – такой часто встречался на вывесках пятидесятых и шестидесятых годов. Чуть ниже – неоновые буквы, которые, вероятно, загорались в темное время суток. СВОБОДНЫЕ НОМЕРА! КАБЕЛЬНОЕ ТВ!
Мотель был построен в форме буквы L: вход находился в длинной части здания; короткая тянулась вдоль дороги. Вход прятался под карнизом, к нему вела асфальтированная дорожка, а двери номеров выходили прямо на улицу. Ничем не примечательная постройка, выкрашенная в темно-коричневый и грязно-бежевый – обычно люди предпочитают не останавливаться в таких мотелях, если только не валятся с ног от усталости.
На углу здания Вив заметила лестницу, ведущую на второй этаж. На парковке – прямо напротив ближайшей к дороге двери с надписью «Офис» – стояла одинокая машина.
Вив утерла лоб. Концентрация в крови адреналина после побега от водителя постепенно снижалась, и теперь девушка ощущала лишь усталость и боль в плечах. Подмышки взмокли от пота.
В кармане у нее лежало долларов двадцать – последние наличные деньги. Еще был банковский счет: туда Вив откладывала деньги, когда еще в родном городе работала продавщицей попкорна в автокинотеатре. Туда же она положила небольшой гонорар, который получила за работу моделью для местного каталога одежды. Для этого ей как-то раз пришлось постоять перед камерой в «вареных» джинсах с высокой талией и пурпурной блузке на пуговицах; она полдня глупо улыбалась в объектив, засунув кончики пальцев в карманы.
Общая сумма ее сбережений составляла четыреста восемьдесят пять долларов. Эти деньги Вив откладывала на переезд в Нью-Йорк – предполагалось, что они помогут ей начать новую жизнь. Она запретила себе их тратить, пока не доберется до места. С другой стороны, вся эта поездка с самого начала пошла не так, как она рассчитывала.
Мотель выглядел достаточно дешевым. Возможно, за двадцать долларов она сумеет позволить себе хотя бы кровать и душ. Ну а если нет, всегда можно пробраться в один из номеров тайно. Судя по всему, за ними никто особо не следит.
Вив подошла к входу в офис и коснулась дверной ручки. Где-то далеко среди деревьев прокричала птица. На дороге не было ни единой машины. «Если мужчина по ту сторону окажется копией Нормана Бейтса, я просто развернусь и уйду», – решила она и, глубоко вдохнув, открыла дверь.
Человек внутри не был похож на Нормана Бейтса – на самом деле это был даже не мужчина. За старым офисным столом сидела женщина лет тридцати, стройная, но крепкого телосложения, каштановые волосы собраны в конский хвост, на лице – отпечаток пережитых трудностей. Одета она была в мешковатую серую толстовку, джинсы свободного кроя и тяжелые коричневые ботинки, которые Вив сумела разглядеть только потому, что незнакомка водрузила ноги прямо на стол. Появление Вив застало ее за чтением журнала.