– 100 тысяч долларов? Неужели эти железки, стоят так дорого? – проснулся Егор.
– Да не железки это, а инструменты, оснастка. Ими же всю продукцию клепают, это же всё равно, что деньги печатать.
– А зачем, болванку пилить? – спать Егор расхотел.
– Вот, мы к этому и пришли. На самом деле, это очень важно. Качество штампа, того самого инструмента, или оснастки, зависит от того насколько точно подогнаны его режущие кромки. Это сотые доли миллиметра. Поэтому, отклонение от прямого угла, либо сокращает срок службы штампа, либо детали, вырубленные таким штампом, будут с дефектами. А некоторые формы штампов, настолько сложные, что их приходится делать вручную, никаким станком не подлезешь. Вот и нужно научиться делать прямой угол руками так, чтобы от станка не отличалось.
– А как же это сделать полуметровым напильником?
– Никак, это невозможно. Этот напильник совсем для другого. Это как топором зубы лечить.
– Так, зачем я этим занимался?
– У стариков такая традиция, ещё с дореволюционных времён идёт, ставить молодёжь на место. Вот и пилят месяцами, как ты. Пока не надоест.
– А почему никто не сказал? Это что шутка, что ли такая? – весь цех надо мной потешался, вдруг подумал Егор, обезьяна с напильником. Ведь даже друзья из курилки, ничего не сказали.
– Это традиция, проверка характера. Надолго ли тебя хватит. Мне тебя жалко стало, ты ведь совсем ещё зелёный, привык старших слушать. А тут все взрослые, тут не школа, тут жизнь и каждый сам за себя. Ладно, на сегодня хватит, у меня заказ срочный. Забирай свою болванку и иди, думай. Тебе есть, о чём подумать. Завтра расскажешь, до чего додумался.
– Так сегодня что, мне пилить дальше, или не надо?
– Ты, хоть понимаешь, куда пилить и зачем?
– Ну да, чтобы угол был, чтобы руку набивать.
– Опять тачку катать будешь? Ладно, я объясню суть, слушай внимательно, повторять не буду. Будут вопросы, подходи, но учитывай, что я тоже занят. Мне, в курилке сидеть некогда. Итак, первое задание. Как я тебе объяснил, научиться делать прямой угол так, чтобы твоя ручная работа не отличалось от той, что делает машина. Надеюсь, это ты уже понял. Затем, следующий уровень. Нужно сделать прямой угол с боковой стороны. В общем, нужно сделать прямоугольный параллелепипед.
Егор попытался представить себе параллелепипед из учебника школьной геометрии. Становилось скучно.
– Но, есть ещё и следующий уровень сложности, – продолжал Бельский, – сделать не параллелепипед, а кубик, где все углы прямые, и все стороны одинакового размера. А ещё сложнее, сделать вручную кубик заданного размера. Понимаешь, в чем сложность?
– Понимаю, пилить мне и пилить, – заскучал Егор.
– Сложность не в том, чтобы пилить. Ты можешь сделать кубик, хоть из картошки. Сложность в соблюдении размеров и недопустимости ошибки. Если лишнее с любой стороны отрезал, назад не приклеишь. Если размер задан, и уменьшать кубик нельзя, что тогда? Ничего – брак! Бери новую картошку, и начинай всё сначала.
– Картошку?
– Только, мы работаем не с картошкой, а с самой прочной сталью. В одном месте спилил лишнюю сотую миллиметра, с любой стороны, всё – брак! Начинай всё сначала. А только для того, чтобы отрезать нужный кусок стали, уже придётся потрудится. Понял теперь?
– Понял, кажется…, – Егор понял, что ничего не понял. При чём тут картошка?
– Это работа не руками, а головой. Вот домой пойдёшь, попробуй с картошкой. Ладно, мне работать надо. Думай, думай…
– А что, если я не смогу, не получится у меня?
– Не получится? Экзамен не сдашь, на разряд. В подсобники переведут.
– Какой ещё экзамен?
– Тебе и этого не объяснили? Что же ты тут делал, столько времени? Неужели, так на себя наплевать? Ты, хоть итог подведи. Зачем жил три месяца, чему научился. Неужели непонятно, что держать тебя вечно в учениках никто не будет? Не могут они, это завод, а не школа. Переведут в подсобники, поднять-да-бросить. Подметать будешь, без работы не останешься.
Новость ошарашила. Оказывается, и здесь цепляются, и в покое не оставят. Ещё хуже, чем в школе.
Глава одиннадцатая
Элита и сволочь
В курилку в этот день Егор не пошёл, обиделся на «друзей», что не подсказали про напильник. Болтался по цеху, разглядывая всё новыми глазами. В отличие от остальных, верстаки инструментальщиков высшей квалификации стояли вдоль окон, где посветлее. Егор уже знал, раз им много платят, значит народ не простой.
Вечно чумазый Сеня, наверное, гордился своим никогда не стиранным, невозможно замызганным и засаленным комбинезоном, и таким же замызганным беретом. А рядом, за соседним верстаком работал Арон всегда одетый одинаково, в белую рубашку с отвёрнутыми манжетами, в наглаженных брюках, и, невозможно поверить, в лакированных туфлях. И Сеня и Арон, оба были инструментальщиками и делали одинаковую работу. Как один ухитрялся измазаться с ног до головы, а другой при этом оставаться похожим на случайно забежавшего официанта из дорогого ресторана. Как он ухитрялся не исцарапать лакированные туфли, понять было совершенно невозможно.