– Всё понятно, какие выступления, пора домой, – гудело собрание.
– Я хочу сказать! – вперёд вышел Матрос, – мало того, что некоторые получают немереные зарплаты, так им ещё и премии выписывают! Это же какое-то стяжательство. За что, спрашивается, дали премию Бельскому? За то, что он отсутствовал на работе?
Собрание затихло, тема премии заинтересовала.
– Зазнайство! – продолжал Матрос, – почему это покрывает руководство цеха? Извиняюсь за грубое слово, протекционизм! Я не знаю, товарищи, у кого какие родственники, но это не повод давать выгодные заказы, а потом ещё и премии выписывать!
– А что за премии? Какие премии? Расскажи, – снова загалдели вокруг.
– А, хамство Бельского, известно! Вы ещё не знаете, чему он своего ученика учит. Как такому вообще доверили ученика? А ведь за учеников тоже платят. Не побоюсь этого слова – стяжательство, товарищи!
– Матрос, ты про премию расскажи! – кричали одни.
– Заканчивай, давайте по домам! – кричали другие.
– Товарищи! – слово снова взял начальник цеха, – есть мнение, товарищи, поставить слесарю Бельскому на вид, и предупредить. Я думаю, обойдёмся на первый раз без голосования, я думаю и так всё ясно. Всё товарищи, собрание закончено. Расходимся, товарищи, расходимся.
Егор, под впечатлением от услышанного, стал проталкиваться к Бельскому.
– Слышь, Бельский, ты чего на рожон лезешь? Из-за тебя ещё расценки порежут, – недовольные Герасим и чумазый Сеня, уже обступили Бельского.
– Чего они от тебя хотят? Куда ты там влез? – спросил, приковылявший Кулаков.
– Устал я, мужики. Давайте завтра. А, ты ещё здесь? – увидел Егора Бельский, – слышь, ничего не говори, давай завтра.
Завтра, Егор ждал с нетерпением. Хотел рассказать отцу, но тот пришёл навеселе, и больше интересовался футболом по телевизору. Егор поймал себя на мысли, что самым неприятным на собрании был ни мастер, ни начальник цеха, которые, как Егор уже знал, преследовали свои собственные интересы, и даже не Матрос, готовый при каждом случае делать какую-нибудь гадость. Самое неприятное чувство, осталось от равнодушия людей, которым было совершенно наплевать на всё и на всех, и которым можно было сказать, что угодно. Приказ о премии Бельскому висел неделю, а они кричали, будто ничего не знают. Они сами радостно уволили бы, любого, лишь бы поскорее пойти домой. Даже слесаря, те, кто хорошо понимал, что тогда произошло, кто не мог не помнить, как Бельский спасал их премии, заботились лишь о том, чтобы их ничего не коснулось. Оказывается, взрослых совершенно не интересует справедливость.
Глава двадцатая
Сталь и скрипка
Он нёс её бережно, и с гордостью, боясь уронить. Она всецело принадлежала ему, была согрета и обласкана его руками и дыханием. Прижимая к своей груди, он не хотел с ней расставаться, понимая, что продолжения не будет, и всё уже закончилось. Трудно было поверить, что совсем недавно он не знал о её существовании, а когда увидел, долго ещё не понимал её холодной красоты. Казалось, что если сейчас он, не дай бог, случайно выпустит болванку из рук, прямой угол, наконец достигнутый по всей плоскости, может снова нарушиться. Хотя, с этим куском стали, вряд ли могло что-то случиться, если даже его сбросить с крыши цеха.
– Ну вот, получилось, молодец! – Бельский дотошно, и так, и этак, прикладывал угольник к болванке, – долго, ты это делал…. Не выбрасывай, покажешь комиссии.
– Я хотел про собрание спросить. Что теперь будет?
– Ничего не будет. Они пока только намекают, чтобы заткнулся. Флажками начали обставлять.
– Какими флажками? – не понял Егор.
– Ну, это так говориться. Знаешь, как на волков охотятся?
– Не знаю, откуда…
– Волки умные, их трудно поймать. Но, человека волки боятся. Охотники натягивают верёвку с флажками, волк знает, что это сделали люди, боится приближаться и бежит вдоль флажков. А сзади собаки гонятся. Так, волков загоняют туда, где сидят охотники с ружьями. Ну, понял?
– Так ты, получается, волк, что ли?
– Это они так думают. Но я то, могу и за флажки.
– Будешь воевать?
– Не знаю пока. Время неподходящее, жена беременная. Второго ребёнка ждём. Если меня уволят, я в деньгах потеряю. Когда ещё, новую работу найду.
– Так, что будешь делать?
– Вот это, всегда самые сложные вопросы – бить? Или, не бить? Буду думать. А ты, к экзамену готовься, не обращай внимания. Это не твоя забота. Запомни, в жизни никогда не будет всё гладко. Не отвлекайся, не давай себя сбивать.
И Егор готовился, даже сходил в заводскую библиотеку, почитал про марки стали, которые уже и так знал наизусть.