Экзамен больше напоминал формальность. Присутствовали мастер, какой-то незнакомый инженер и женщина из профкома. Бельский тоже сидел тут, на всякий случай. Инженер спросил про штампы и марки стали, женщина из профкома сказала о важности соблюдения техники безопасности и участии в жизни коллектива. Все покрутили в руках болванку, которую Егор предусмотрительно принёс с собой. И в заключение, мастер поздравил с присвоением второго разряда слесаря-инструментальщика, а заодно предупредил, что теперь Егор уже не будет получать ученическую зарплату, и должен зарабатывать сам, что оплата слесаря инструментальщика, сдельная. Сколько сделал, столько и получил. И что если сидеть в курилке, то вообще ничего не заработаешь. На этом процедура закончилась.
Егор был невероятно горд тем, что ему присвоили сразу второй разряд. Однако Бельский остудил его энтузиазм, объяснив, что первого разряда для инструментальщиков не бывает, и второй, это и есть минимально возможный результат. Но в то же время, он сказал, что родители вполне могут гордиться сыном. Потому, что он в 15 лет уже получил настоящую рабочую профессию, что у него теперь настоящая Трудовая книжка, с которой везде возьмут на работу, потому, что такие специалисты везде нужны!
– А ты, тоже второй разряд получал?
– Нет, мне сразу третий дали.
– А почему тебе третий?
– Я к тому времени, ещё учеником, сам уже плановые заказы стал делать. Кроме того, я на экзамен принёс прямоугольный параллелепипед, чего до меня никто не делал. Не верили, что руками сделал. В общем, дали сразу третий. Я тянул и на четвёртый, но сказали, что мало опыта. Я ведь всего пять месяцев работал.
– А когда я смогу сдать на третий?
– Если будешь стараться, то через год можно попробовать подать. А так, обычно подают через два года.
– Получается, что тебе надо было 5 месяцев, а мне для того же, 3 года нужно?
– Когда я пришёл на завод, мне было 20 лет, армию отслужил, а тебе только пятнадцать. А это очень большая разница. Инструментальщик ведь, прежде всего головой работает, а потом уже руками. Ты вон, почти четыре месяца здесь болтался, как будто у тебя головы вообще нет. В пятнадцать лет человек ещё не зрелый. Никто ещё не знает, что он сможет, когда старше станет. Ты сам про себя, ещё ничего не знаешь. Я вот жалею, что в институт не пошёл. Тут стало получаться, вот я и застрял.
– А зачем тебе институт? Ты же и так, больше всех зарабатываешь.
– Деньги это не всё, человек себя уважать должен. Может, с высшим образованием, я бы дальше пошёл. В цех, никогда не поздно вернуться. Вон, Герасим, Институт Культуры закончил, режиссёром был, а работает здесь. Видишь, какой шарфик носит? Культура, блин! Что-то видно не пошло. Но попробовал же, убедился, и спокойно себе живёт. А я мучаюсь, особенно, когда ноги об тебя вытирают. А ответить не можешь, потому что тёмный, как валенок.
– Мой папа говорит, что если у человека есть талант, то его сразу видно. У нас в школе Альтшулер был, так он уже в третьем классе, на скрипке на всех утренниках играл.
– Ну, да такое бывает, но это ничего не значит. Он эту скрипку может ещё забросить. Как наш Арон, он ведь тоже на скрипке играл. В раннем возрасте человек должен мир изучать, смотреть вокруг, что на свете бывает. Чтоб себя в нём найти, чтобы понять, чего ты хочешь. Только так человек может раскрыться, талант свой найти. Поэтому люди в школу ходят. А тут, чему ты можешь научиться? Если бы не я, ты бы так и ходил до самой пенсии, от курилки, до пивного ларька.
– А, зачем вообще разряды повышать, если всё равно оплата сдельная? Можно ведь и так зарабатывать?
– Вот видишь, какие у тебя вопросы. Зарабатывать можно, но не много. Сложную работу никто не доверит, если у тебя второй разряд. Будешь, какие-нибудь лопаты делать.
Домой Егор летел как на крыльях. Очень хотелось обрадовать родителей, что он теперь взрослый, самостоятельный мужчина, с профессией. Родители похвалили, поулыбались, но почему-то радовались не сильно.
– Ну, хорошо, молодец. Хоть что-то, – сказал отец.
– Сходи за хлебом, сынок, – сказала мама.
– Папа, а какой у тебя был разряд?
– Шестой.
– Ого, а когда же ты успел?
– Я, довольно долго работал. Работал и учился, на Рабфаке, потом в Институте.
– А что такое Рабфак.
– Это такие курсы, или школа, по подготовке к учёбе в институте.
– А как ты слесарем-инструментальщиком стал? Тебе, профессия понравилась?
– Нет, я тогда в этом ничего не понимал. Хотел учиться, но мне было нельзя, потому что на Рабфак брали только рабочих и крестьян.
– Так, а ты кто был?