– Про тачку рассказывать, что ли?
– Эх ты… Неужели не понял, про тачку?
– Да, понял я.
– Если он сам слесарь-инструментальщик, и ещё инженер, почему же он не объяснил тебе, что такое, этот инструментальщик? Как можно, из работы делать наказание? Чтобы ты, работу ненавидел? Может, он думал, что ты поймёшь, что ничего не знаешь, и захочешь учиться? Так бывает, но не в 15 лет. Это же – западня. Вот, скажи честно, чего больше всего хочешь? Что ты любишь? Что тебя радует? Я не про девчонок спрашиваю.
– Кино люблю, книжки разные, про приключения. Футбол люблю смотреть…
– А пиво, водку, любишь?
– Не, водку не люблю.
– Врёшь, я же тебя пьяным видел.
– Да это так, друзья угостили. Неудобно было отказываться.
– Друзья? А если, они тебя воровать позовут, пойдёшь? Или откажешься…
– Конечно, откажусь…, – неуверенно промямлил Егор. Он вспомнил, как мужики воровали кабель и подумал, что если бы друзья из курилки просто попросили бы, вынести что-нибудь за проходную, то он, скорее всего, не смог бы им отказать.
– Тебе в школу надо, пока по возрасту подходишь. Там, с другими пацанами, и с учителями будешь разбираться, чего хочешь. А на завод вернуться, успеешь. Теперь, тебя возьмут, без всякой посторонней помощи. И на другой завод, тоже возьмут. Ты же, слесарь!
– Куда же мне идти? Я в старую школу не хочу, туда стыдно. Приду, как побитая собака.
– Ну, не знаю. Не бойся унизиться, ты же не сам школу бросил. Там поймут. Если нужно, в ГорОНО иди, проси, чтобы в школу взяли. На коленях ползай. Тебе, сейчас уже отпуск положен. Вот и потрать его на устройство в школу. А потом придёшь, Трудовую книжку заберёшь. Знаешь, это дорогого стоит. Теперь тебе и школа, и армия, всё в трудовой стаж войдёт. К пенсии твой стаж будет, аж 45 лет! Будешь всем рассказывать, что работал с пятнадцати лет! Это, редкость, я тебе скажу.
– Родители, не разрешат увольняться.
– С родителями, конечно, нужно считаться. Они за тебя волнуются. Ты, конечно, ещё не совсем самостоятельный. Но, право голоса, уже имеешь. С тех пор, как тебя сюда отправили, это уже твоя судьба. Так что, действуй смело, пора уже становиться самостоятельным. Да, я и не думаю, что они будут сильно возражать.
– Что, слесарь-гинеколог, в отпуск собрался? Без году неделю покрутился тут, а теперь значит отдыхать, будешь? – Матрос улыбался сквозь зубы, – а простава где? Мог бы, и пивом угостить, товарища. Разряд зажал, теперь отпуск зажимаешь? Скупой ты!
Егор молча наводил порядок в верстаке. Перебьёшься, без проставы, – думал он про себя. Матрос окончательно развеял его сомнения. Прав Бельский, вернуться сюда, никогда не поздно… Ещё несколько месяцев назад, Егор посчитал бы за честь, угощать пивом старшего товарища. Но, как учил его папа, он уже начал разбираться в людях, и уже знал, что не каждый взрослый, ему – лучший друг.
Уже выходя из цеха, Егор столкнулся с тем самым парнем, которому оторвало палец. Тот посмотрел на него так, как будто это Егор нарочно накаркал. От неожиданности, они разминулись, не сказав друг другу ни слова.
Глава последняя
Всё сначала
– Какой ещё, слесарь? – завотделом ГорОНО, к которому пришёл Егор, выпучил глаза, – как же это Вас, тебя, на завод занесло? Ах, отец отправил? На воспитание? Сколько же Вы говорите, Вам, тебе, лет? Ах, уже шестнадцать? И у Вас, значит, уже профессия есть? А, кто у нас папа? Интересный метод воспитания, оригинальный. А ты, значит, учиться хочешь? Ай-яй-яй…. А ГорОНО, чем может помочь? Ах, направление, в школу? Очень интересно… В какую же школу, мы хотим? А, почему в эту? Ах, на трамвае ехать. Ну, да, конечно, на трамвае, а как же ещё… Очень интересно… Ну, что же, закон позволяет… Закон, учиться – обязывает!
Получив с ГорОНО бумажку, Егор на завод больше не пошёл, бросив там свою Трудовую книжку. Какая к чёрту пенсия. Начинается новая жизнь!
Однако, Егор школу бросил, даже не доучившись до конца учебного года. Он, больше не мог находиться среди детей, с их детскими заботами. А когда класс повели на экскурсию, на производство, увидев слесарный верстак с тисками, Егор затосковал…. Но, на завод не вернулся.
Егор продолжал болтаться, пугая родителей своей непутёвостью и никчёмностью. Он менял работы, делал то что скажут, и пассивно созерцал жизнь вокруг. Когда надоедало, он просто сидел дома. А устраиваясь на новое место, врал, что до этого нигде не работал. Никто в этом и не сомневался потому, что в его возрасте большинство людей ещё не работают. Каждый раз, на каждом новом месте, для него заводили новую Трудовую книжку, и его рабочий стаж начинался сначала. По сути, он просто забывал о прожитой до этого жизни, как будто её не было. Он ни стал, ни хулиганом, ни пьяницей. Он был, никаким. Всё свободное время он сжигал на чтение книг, и на редкие и бессмысленные встречи с друзьями.