Я исподволь внимательно изучал лица моих новых подчиненных, мысленно подбирал слова, которые необходимо было сказать именно теперь, чтобы рассеять поселившееся в их сердцах сомнение: ведь с этими людьми предстояло идти в бой, и я хотел наперед знать, как поведут они себя в час смертельных испытаний.
— В каких частях вы воевали? — спросил я сержанта, который все время молчал, не высказывая своего мнения.
— В танковых…
— С коммунистом Долгушевым мы уже говорили о самоходках, — сказал Пузанов.
— А вы, красноармеец Плясухин?.
— Пока не воевал. Учился на курсах, на танкиста!..
— А вы, сержант? — обратился я к сидевшему на нарах бойцу с расстегнутым воротом гимнастерки, тому самому, который при встрече молвил: «Вечир добрый».
— Сержант Тавенко, — медленно поднимаясь и поправляя ремень, представился тот. — Был танкистом. На тридцатьчетверке воевал. Механик-водитель…
— А вот вас, сержант Тавенко, вряд ли послушается новая машина, — сказал я, критически осматривая бойца. — Придется перестраиваться, земляче!
— Перестроимось, товарищ майор! Ще й як перестроимось! — широко улыбаясь и застегивая пуговицы гимнастерки, добродушно и искренне ответил Тавенко.
Я невольно перевел взгляд на сержанта Сытытова. Он располагал к себе с первой минуты манерой держаться достойно, открытым взглядом приветливых глаз. Каким-то чувством я угадал в Сытытове единомышленника и, ощущая его молчаливую поддержку, твердо сказал:
— Чувство фронтового товарищества — святое чувство. Знаю, как дорога вам слава танковых бригад, корпусов и армий, в которых вы воевали прежде, Однако отныне мы — однополчане, и славу нашему полку надлежит завоевывать нам вместе.
Затем добавил:
— Оружием, в котором кое-кто из вас усомнился, комплектуются полки и бригады Резерва Верховного Главнокомандования. Надо ценить это. Воевать в нашем полку — большая честь.
Видимо, мои слова затронули души бойцов. Первоначальная сковывающая настороженность уступила место живому, неподдельному интересу: к новому оружию, которое предстояло освоить, к задачам, которые предстояло решать полку в будущих боях.
Конечно, я был далек от мысли, что одной беседой можно привить солдатам любовь к незнакомому оружию, коллективу части. То было лишь начало большой, кропотливой работы. Возвращаясь из казармы на квартиру улицами подмосковного рабочего поселка, я думал о том, что только при повседневной опоре на актив — коммунистов и комсомольцев — мы, командиры, политработники, сможем сплотить людей в единую боевую семью, готовую к любым испытаниям.
…Наутро посыльный сообщил, что меня вызывает командир полка (его прибытия все ждали со дня на день). Я торопливо собрался и вышел на улицу с мыслью: «Каков он, хозяин полка?»
Штаб был неподалеку. Через несколько минут, открыв дверь, я представился худощавому, среднего роста майору.
— Кириллов Евгений Павлович, — пожимая мою руку, назвался он.
Здесь уже собрались заместитель командира полка майор Анатолий Михайлович Андреев, начальник штаба майор Николай Сергеевич Ревва, заместитель по тылу майор Константин Андреевич Запорожский, заместитель по технической части капитан Петр Данилович Настыченко, парторг полка капитан Михаил Павлович Пузанов.
Разговор, прерванный моим приходом, возобновился. Речь шла, естественно, о ходе формирования, о людях, прибывавших в полк. Кириллов был немногословен, больше слушал других. О себе сказал коротко: кадровый офицер, танкист, воевал, имеет ранения и правительственные награды, в полк назначен из резерва.
— В процессе освоения техники и вооружения самоходной артиллерии нам придется заодно изыскивать наиболее эффективные способы ее применения, — подытожил он. — Давайте решим, где оборудовать парк для стоянки САУ. Мне сообщили в центре формирования: на днях они прибывают в полк.
Я информировал командира о своем первом посещении казармы, высказал мысль о необходимости принятия мер по укреплению дисциплины и наведению в подразделениях уставного порядка как первейшего условия успешного решения предстоящих задач. Кириллов меня поддержал. Этот вопрос стал предметом обсуждения на совещании офицерского состава.
Вскоре пришел эшелон с техникой. Командование полка вместе со всеми воинами принимало участие в выгрузке боевых машин. Меня же прежде всего интересовало впечатление людей от их первого знакомства с самоходкой. Я остановился возле экипажа, в котором был уже знакомый мне сержант Сытытов.
Командир экипажа младший лейтенант Федор Марычев прикидывал, как вывести самоходку с платформы. А механик-водитель сержант Петр Тавенко и заряжающий рядовой Андрей Плясухин распутывали проволоку, которой машина была закреплена на платформе. Наводчик орудия сержант Сытытов проверял стопорное устройство.