Там, где всяческая слизь?
Разве э т о г о хотело
Неподобного меню
Умно скроенное тело,
Прытью равное коню?
Разве я лежу в могиле,
Я – который был силён?
Разве я р а с к и с н у т ь в гнили
Был на этот свет рождён?
"Я" уйдёт… Кого зароют?
Чьи останки перемоет
Вод грунтовых немота?
Над не-мной лежит плита.
А быть может, из мамаши
Вынимали не-меня
В час, когда в родилке нашей
От надсады помер я ?
Безымянную тревогу
Отчего привили мне?
"Предоставлен будет Богу…" -
Услыхал я в глубине.
Я… Не-я… Зачем порвали
Пуповины этой нить
И шлепками растолкали,
Кинув (жить, считали) гнить?!
Гнить… Причём не выбирая,
Как в автобусе билет,
И не чая жизнерая
Обрести во цвете лет.
Словно я не живши умер,
Словно этот бег времён
Заглотнул мой дух, как зуммер -
Неисправный телефон.
За недолгую дорогу
Я утрат набрал под вздох;
"Предоставлен будет Богу…"
И – дошёл: а есть ли Бог?
Есть Он – Звёздное Всеухо,
Обращённое к Земле?
До Его доходит слуха
То, что движется во мгле?
Всё, что дышит под бетонной
Разом рухнувшей плитой,
Слышит слух Его безсонный,
Видит Глаз незолотой?
Знает? Слышит, как по рельсам
Поезда куда-то мчат?
Как грачами погорельцы
От отчаянья кричат?
Ясно слышит, как влетает
В грудь расплавленный металл?
Как снежок летит не тает
Сквозь разрушенный квартал?
Может, слышит, как старуха
Причитает над бойцом,
Что в бою лишился слуха
И моргает всем лицом?
Я никто… Я пыль в эфире,
Я полночная роса…
А моё повсюду в мире
Сердце ловит голоса,
Всё, что снизу прорастает,
Как незрячая трава,
Всё, что сверху налетает,
Как волна и как молва.
И бежит мороз по коже
От услышанного в ночь,
Но… поэма разве может
Человечеству помочь?
Был бы я, поэт, умельцем -
В облаках бы не витал
И несчастным погорельцам
Теремок из слов собрал.
Был бы я обширней телом,
Обнимая целый свет,
Может, пуля б не влетела
Под коротенький жилет.
Зная судеб человечьих
Неизбежно точный срок,
Я б свои подставил плечи
Под планетный потолок.
Одного душа боится
И одно её томит -
Что перо моё, жар-птица,
Чью-то мысль опередит;
Что, как тихое словечко
Отзовётся – и вдали
Кто-то выдернет колечко
Полной пороха Земли?
Что стихи! Мой стих не знает,
Нет, не знает наперёд,
Что планету ожидает
Через месяц, через год.
Как пойдёт, за строчкой строчку
Я вытягиваю сам,
Будто шью из слов сорочку
По стежочку – к небесам…
Помню… Сумрак… И свечу я
Нёс куда-то в тишине;
Пообвык… И вдруг почуял,
Что глядят в затылок мне;
Оглянулся… Хлеб. Корзинки.
Воск… Дрожащий и ничей.
И увидел вдруг – слезинки
Будто маминых очей -
Свет небес!..
И всю обкапал
Мне ладонь печальник воск,
И, смутясь, как будто на пол
Опалённый выпал мозг.
"Матерь!
Я молюсь Тебе всею
Статью…
скрипами в кости -
Помоги…
Я не сумею
Наш…
Разрыв…
Перенести…"
…А потом в тени собора
Вопрошал я Диодора:
"Отчего мы так живём,
Будто все чего-то ждём?"
Он шепнул:
"Подходят сроки…
Провещали встарь пророки
И дивеевский отец
Зверю Красному конец,
Мировому царству Зверя,
Зверя злобы и безверья…
Вот и ты, не тратя дни,
В сердце глубже загляни
И поймёшь…
Господь всё слышит,
Потому… что Царство свыше,
Царство Божией Зари
В каждом сердце… "
Глава третья
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл…
Николай Рубцов
...........................
...........................
...........................
...........................
… Морем света
Разливалась та весна,
И гудел у первоцвета
Шмель, басовая струна.
И казалось, что окрепли
Те, кто был зимою слеп
И в постылом горьком пепле
Подбирал подножный хлеб.
Продиралась новь наружу,
Перепахивая старь.
И влекла сорока в лужу
Незамеченный сухарь.
А над миром в день воскресный,
В этот продых от проблем,
Лился чудный-расчудесный
Вечный свет, известный всем…
Накануне Дня Победы,
Помню, дед в пивной курил
И в сердцах, как внуков – деды,
Громогласно всех журил;
Синеглазо глядя в дали,
Он слова не брал взаймы
И, звоня во все медали,