— Хорошо, — соглашаюсь.
Собираюсь с мыслями. Сам для себя перечисляю, что где у меня лежит. За время прохождения тропы все действия дорабатываю до автоматизма, но напомнить не помешает. Особенно после занятия на полигоне. Целителя наша физкультура мало беспокоит.
— Здесь практически нет существ, которые смогут тебя серьёзно покалечить, — он вводит меня в курс дела. — Здесь просто выползают мелкие зверушки. В них можно стрелять без стеснения.
Вытаскиваю револьвер.
— Всё, пошёл, — командует Пилюлькин.
Целитель открывает мне дверь. Прохожу в совершенно обычный коридор Академии, только без окон. Освещён теми же самыми лампами искусственного освещения, что и везде. На первый взгляд, ничем не отличается от остальных. Только плотный туман впереди и заметные шевеления стен.
Да, целитель сказал мне, что здесь безопасно. Только я прекрасно вижу, как хмарь закручивается и ползет вверх по стенам. Беру револьвер и держу его наготове. Не торопясь продвигаюсь по коридору.
Первые мелкие монстры выскакивают из плотных завихрений хмари и не вызывают никаких эмоций. Что с измененными крысами, что с животиной в виде собаки или осьминога мы уже встречались неоднократно. Единственное отличие от тропы и четвертого этажа в том, что я совсем один. Никаких ловушек Макса или молний Марины. Рассчитываю только на себя.
На меня вылетают мелкие существа, напоминающие обезьян. Вот так новость. Как по мне, они не сильно опасны. Единственное, более юркие, чем собачки. В любом случае, от пули не уходит никто.
— Всё, всё, достаточно, — сверху раздается голос Пилюлькина. — Перезаряжайся на всякий случай. Сейчас будешь работать метательными ножами.
— Хорошо, — соглашаюсь.
Перезаряжаю револьвер. После тропы эта процедура становится привычкой. Броски, собственно, ощущаю абсолютно так же как и выстрелы. Мгновенное уменьшение, затем резкое увеличение резерва. Причём нелинейное. Судя по моим ощущениям, после некоторых выстрелов резерв даже не колышется.
На этот раз вместе с обезьянами вылетают собачки. С ними вообще никаких сложностей. Во-первых, они более медленные, чем на тропе. Во-вторых, не такие юркие, как обезьяны. Несколько ножей летят в прыгучих макак, остальные достаются мелким животинам с собачьими мордами.
Наплывы повторяются несколько раз. Между ними у меня как раз остается время, чтобы вытащить ножи из мертвых тушек. Кажется, придется снова обратиться к Германычу. Слишком уж быстро они стачиваются. В Академии никогда не предугадаешь, когда тебе понадобится оружие.
Через четверть часа раздается голос Пилюлькина:
— Хорошо. Достаточно. Мне этого хватит. С огнём ты сможешь что-нибудь изобразить? — интересуется он.
— Пока нет, — честно отвечаю.
Монстры в этом коридоре меня почти не выматывают. Наоборот, чувствую прилив сил. После полигона мне их как раз недоставало.
— Тогда смотри, сейчас будешь делать простейший глиф, — командует целитель. — Вы будете проходить его на занятии уже завтра, поэтому ничего страшного. Простейшая структура огня — росчерк. Букву Z представить можешь?
— Да, конечно, — киваю, хоть до конца и не знаю, видит ли меня Пилюлькин.
— Помнишь треугольник, который мы тренировали сегодня? — спрашивает целитель.
— Да, — подтверждаю.
Понимаю, что сейчас мне придется повторить то, что у меня не получалось все предыдущее занятие. Меня это особо не пугает. Краем глаза слежу за хмарью. Слишком уж непонятно она себя ведет в этом коридоре.
— Представь треугольник, — говорит Пилюлькин. — Теперь букву Z в треугольнике. Представил?
— Да, — отвечаю, но глаза закрывать не собираюсь.
Для практики это, вроде как, не обязательно.
— Наполняй огнём, — распоряжается целитель. — Только наполняй не весь треугольник, а букву и сами линии.
Следую указаниям Пилюлькина. Линии медленно наполняются огнем. Несколько раз моё внимание срывается с треугольника на хмарь. Хватает нескольких попыток, чтобы понять, что делать. В одиночестве у меня получается куда легче, чем в толпе магов. Довожу огненные буквы до конца. Треугольник вспыхивает передо мной. В коридор вылетает тонкий огненный луч сантиметров сорока длиной.
— Прекрасно! Видишь как быстро справился? — радуется Пилюлькин моим успехам. — Даже получаса не прошло.