Джордж изо всех сил дергал шнур, но без всякого результата, и в первый момент у меня появилась надежда, что мы не тронемся с места. Но вдруг раздался звук, похожий на пулеметную очередь, мотор взревел, и мы отправились в путь.
Я держала в руках ружье и следила за крокодилами. Когда мы прошли три-четыре километра, Джордж крикнул, что, возможно, нам придется повернуть, так как озеро становится слишком неспокойным, но мы все же продолжали плыть к острову.
Доплыв почти до середины озера, лодка начала забирать воду, что вызывало у нас немалую тревогу. Однако, поскольку мы к тому времени уже наполовину переправились через озеро, о возвращении не могло быть и речи.
Чтобы достичь залива, который мы видели с материка, потребовался час с четвертью, и за это время никто из нас не произнес ни слова. Мы пристали к берегу в хорошо защищенной бухте с песчаным дном, где вода была кристально чистой и буквально кишела рыбой. Джордж вытащил удочку, но рыба не шла на блесну. Я же принялась исследовать ближайшие окрестности. Весь берег был покрыт крошечными розовыми раковинами слоем в несколько сантиметров, и мне показалось, что эта небольшая бухта была «родильным домом» для крокодилов, яйца которых были разбросаны повсюду.
Мы начали искать удобное место для лагеря, чтобы как-то защитить себя от крокодилов и других непредвиденных опасностей, так как мы рассудили, что если на острове есть дикие звери, то они, вероятно, не знают человека и не будут его бояться. Земля вокруг нас была довольно густо покрыта кустами Cappar и ползучими растениями. Выше поднимались белые утесы с четко проступающей на них черной лавой.
Вскоре мы обнаружили, что пристали к небольшому островку, отделенному от острова Южного в самом узком месте протокой. Мы осмотрели в бинокль берег острова Южного и на расстоянии примерно полутора километров заметили небольшой пляж, который казался удобным для высадки. К сожалению, в этот момент он был занят крокодилом длиной около семи метров. Я вовсе не горела желанием воспользоваться гостеприимством такого хозяина, но погода менялась, и нам нельзя было терять времени, если мы хотели высадиться до наступления темноты.
Мы поспешили к лодке и вскоре высадились на берег, где, как я с облегчением заметила, крокодила уже не было. Тем не менее я держала ружье наготове и все время с тревогой следила за поверхностью озера. На берегу мы обнаружили песчаную отмель и вытащили на нее нашу лодку. Джорджу никогда не было свойственно проявлять эмоции, но по тому, как он набивал трубку и разжигал ее, я видела, что он возбужден и обрадован тем, что наконец оказался на острове.
То, что окружало нас, показалось мне далеко не привлекательным. Прямо позади нас и по обеим сторонам виднелась неровная поверхность лавовых потоков, но в этот момент нам было не до детального знакомства с пейзажем. Нужно было найти укрытое место, где можно было бы провести ночь. Мы выбрали расселину в одиноко стоящей скале у самого берега. Она была такой длины, что могла вместить нас обоих, если мы ляжем валетом. Мы вытащили из лодки большую часть своего имущества и закрепили все вещи камнями, чтобы их не сдуло ветром. Затем выбросили из расселины самые крупные куски лавы, чтобы можно было лечь на гравий. Пока мы этим занимались, по ту сторону озера вспыхнули и засветились огни лендровера. В ответ Джордж выпустил сигнальную ракету. Фары береговой машины вспыхнули три раза, затем последовала очередь трассирующих пуль.
Люди, очевидно, радовались, что мы благополучно прибыли на остров. Обо всех сигналах Джордж подробно договорился с Ибрагимом. Один залп сигнальной ракеты означал «все в порядке», три — «у нас кончилась провизия», пять — «нам нужна помощь». При двух последних Ибрагим должен был отправиться на машине в Норт-Хорр и связаться по радио с Марсабитом.
Когда наступила ночь, я натянула свое тонкое шерстяное одеяло, а Джордж завернулся в свою кикой. Мы делали вид, что нам удобно, но каждый раз, когда я поворачивалась, я ощущала, что лежу на гравии, и хотя это были не острые обломки лавы, но все же гравий есть гравий. Через некоторое время начался шторм. Шквалистый ветер вздымал волны на озере и пронизывал нашу расселину сильными ледяными порывами. Не было никакой надежды уснуть, и нам оставалось только ждать рассвета.