— Меня уволили, Ляль… Заказчик сегодня отказался от ремонта машины, менеджер нажаловался начальнику, мол из-за меня всё это. Короче, меня попросили свернуться и свалить. Но я что-нибудь придумаю. Малыш, мне очень жаль. Я же адрес твоих родителей в расписке писал. Так что они могут завтра послезавтра туда приехать.
— А больше ты ничего не написал? Почему не указал адрес своей матери? А?
Я поняла, что перешла на крик и прикрыла микрофон рукой, чтобы Стас не услышал всхлип, сорвавшийся с моих губ.
— Дурак! Не знаю, чем я думал. Мог и левый адрес указать. Да они прижали к стене… Не дали мне другого выхода. Подумать даже не мог. Малыш, давай, я приеду. Если что сам, грудью на амбразуру пойду.
— Чтобы сын смотрел, как его ничтожного отца убивают? — спросила я отрешённым голосом.
— Малыш! Есть один выход. Ты бы могла пойти в клинику «Семейное древо». Мой давний приятель ищет суррогатную мать. Там цены высокие. Мы бы могли рассчитаться со всеми долгами и зажить, как прежде. Ляля, ты подумай! Если они приедут в деревню, у твоего отца же сердце может не выдержать.
Я знала это. Ему нельзя волноваться. А ведь эти ребята не просто так приедут. Они ни перед чем не остановятся. В эту секунду мне хотелось самой оторвать Стасу голову.
— Пришли адрес в сообщении. Приеду туда завтра. И скажи этим уродам, что если явятся сюда, ни копейки не получат.
— Малыш, я люблю тебя! Даже не представляешь, как сильно я тебя люблю! — начал Стас, а мне так противно стало.
И от его слов, и от того, что уже фактически согласилась с его предложением. Я, конечно, планировала зайти в парочку банков сначала и попробовать взять экспресс-кредит, но и не рассчитывала получить одобрение заявки.
— А я тебя ненавижу… — прошептала я в трубку и отключила телефон.
ПРОДА от 27.02
Выбирая суррогатную мать, мы с Галей не пришли к единому мнению: если женщина нравилась мне, то Галя находила что угодно, чтобы отказаться от неё. Создавалось такое ощущение, словно она ревнует. И мои уговоры попытаться самим зачать малыша на неё не действовали. Её же выбор падал на женщин, которые лично у меня вызывали отторжение.
Я пообещал, что днём заеду в клинику и спрошу, не появились ли ещё кандидатки, но я отлично осознавал, что это дело такое, щекотливое, мало какая женщина готова торговать своим телом, выставляя его как инкубатор.
Перед обеденным перерывом Галя несколько раз напоминала, что я должен заехать в клинику. И вот я припарковался и уставился взглядом на вывеску «Семейное древо». Я не понимал, что не так, и почему ноги отказываются вести меня в здание, пока не заметил появившихся на крыльце Стаса с женой.
Хрупкая девушка, одетая в летнее платье тёмно-синего цвета в белый горошек, казалась слабой и беззащитной. Её длинные каштановые волосы с лёгким оттенком медового цвета были собраны в конский хвост. Я с завистью посмотрел на них. Всегда говорил Гале, что люблю длинные и прямые волосы естественного цвета, сохранившие блеск и жизненную силу, но она предпочитала красить их в блонд, стричь до лопаток и делать дорогие укладки. Впрочем, это не мешало мне любить её.
Девушка, у меня язык не поворачивался назвать её женщиной, ведь она такая молоденькая, теребила лямку сумки, которая была перекинута у неё через плечо, и говорила что-то Стасу с таким безразличием, что у меня сердце защемило. Только когда второй раз посмотрел на своего бывшего приятеля, заметил, что кто-то его слегка «разукрасил». Угол губы разбит и небольшая ссадина в районе виска. В голове всплыл разговор с ним. Он вчера что-то городил про финансовые проблемы… Возможно, эти разводы на его лице появились не просто так.
Пока я сидел в машине и размышлял, они уже прошли половину пути до ворот. Девушка остановилась и начала кричать на Стаса, а он схватил её за запястья и с силой дёрнул на себя. Наблюдать за насилием я попросту не смог, хоть и не желал сталкиваться с неприятным мне человеком. Выйдя из салона, направился прямиком к ним.
— Я не дам тебе развод, поняла? Одумайся, Оля! Лучше одумайся! — рычал Стас, но когда заметил меня, резко отпустил жену и улыбнулся. — Здорово, Макс.
Я заметил на коже её рук красные, чуть синеватые, следы, значит, силы было приложено немало. Руки сжались в кулаки, но я не должен был вмешиваться, ведь не знал всей правды происходящего, а чужая семья — потёмки.