– Пошли, чего застыла?
В холле у дежурки смотрю на двух бомжей, им хорошо, они спят, главное, чтоб было тепло, а где – неважно.
– Митрофанов, твою мать, уведи их в камеру, воняет, дышать нечем.
Какой-то мужчина с усталым лицом кричит в открытую дверь, ему отвечают, что там не место, и трогать бомжей никто до утра не собирается. Господи, как же весело, так бы и осталась здесь. Шутка.
– Мы едем писать? Я могу и тут, мне нетрудно, если уже тебе так приспичило.
– Слушай, рыжая, ты чего мне все время тыкаешь? Незаметно, что я старше тебя?
– О, пардон. Господин, как вас? Тихон Ильич? Или можно просто барин?
– И зачем я с тобой связываюсь?
– И правда – зачем? Ах да, я же проститутка и барыга наркотой. Сама совсем свое призвание забыла.
Стоим в дверях отделения, этот Тихон Ильич еще выше и крупнее, чем когда сидел, точно викинг, а еще громкий. Его вообще слишком много, начинаю уставать от величия и значимости.
Мужчина поджимает губы, снова рассматривает меня. Не понимаю, что он все пытается разглядеть? Никифоров говорит, я сука чокнутая, а я не спорю.
– Где твоя одежда?
– А на мне сейчас что?
Оглядываю себя, для октября, конечно, прикид у меня не очень, но я не собиралась сегодня делать дальние пешие прогулки. Кожаная куртка, такие же брюки и ботинки на каблуках. Есть еще джинсы, кроссовки, куртка теплее и белье, купленное в секонд-хенде, но я ведь сегодня на работе была, должна была выглядеть не как те бомжи.
– Ладно, пойдем, в машине тепло.
Меня галантно пропускают вперед, у самого крыльца шикарный черный, блестящий в свете ментовских мигалок «Порш Кайен Турбо» – почти одиннадцать миллионов цена, на минуточку, я Никифорову тыкала в журнал, показывала его, думала, купит, когда я свою разбила. Не купил.
Нет, меня не удивить дорогими тачками, часами и тряпками. Я абсолютно к этому равнодушна, потому что понимаю – не в этом счастье. Сама не знаю в чем, потому что не было его у меня.
– Слава, давай в клинику нашу, позвони, предупреди, что будем.
– Хорошо, Тихон Ильич.
Пахнет дорого, играет тихая музыка. И зачем я только сбежала из бара? Ну, полежала бы немного мордой в пол, дала бы себя обыскать. А так, дернулась от испуга.
Нет, плохо, все плохо – и то, что попалась на глаза этому Тихону, очень плохо. С меня сняли отпечатки пальцев, интересно, они есть в общей базе, или мой подполковник постарался, чтоб их там не было?
А еще у меня нет документов, нет ничего, что может удостоверить мою личность. Я вроде как в бегах, они мне ни к чему, но все-таки необходимы. Виссарион, владелец бара, обещал помочь с этим, нужно было только время. Я не светилась три недели, а тут – здравствуйте, появляется некто Тихон Ильич, качает права и вызывает отвращение.
– Откуда ты?
Мне задают вопрос, не хочу отвечать. Смотрю в окно: неплохой город, много огней, но погода скверная. Хорошо, пописаю я в баночку, дальше что?
– Я ведь все равно узнаю.
– Узнай, – поворачиваюсь, смотрю на мужчину. – Есть резинка? Нет, не презерватив, любая, волосы убрать.
Тихон запускает руку в карман пальто, достает пачку денег, подает мне резинку, которой они были скручены. Зеленая, обыкновенная банковская.
– Спасибо.
Собираю волосы в кучу, наконец убирая их. Все время хочу обрезать, но Никифоров сказал, что руки мне переломает, если сделаю это. Все из-за них в моей жизни, наверное, слишком привлекаю внимание к себе, или это мой скверный характер?
Больше мне не задавали вопросов, но я чувствовала пристальный взгляд, он прожигал и напрягал, становилось неуютно. Хочу просто выйти и пойти в то место, которые сейчас мой дом, у меня и такого никогда не было. Нет, был – детский дом номер два, где мы с братом провели свое «прекрасное» детство.
– Приехали, пойдем. И без фокусов.
– Да куда мне, это вы, Тихон Ильич, тут волшебник, перед которым открываются все двери в любое время суток.
– Твой уровень юмора я уже оценил, хреновый он у тебя.
– Мне и до этого далеко.
В холле клиники нас встретила милая девушка в белом халате, на моего сопровождающего она смотрела как на бога, не меньше. Два часа ночи, а она при полном параде, если бы меня здесь не было – выпрыгнула бы из трусов как дрессированная болонка.
– Тихон Ильич, рада вас видеть, чем могу помочь?
– Слушайте, а давай ты пописаешь? Девушка поможет.
На меня уничтожающие посмотрели сразу две пары глаз, а я лишь приуныла.